— Но как они могут изгнать вас из собственной компании?
Андрос бросил на нее сердитый, нетерпеливый взгляд.
— Все еще прикидываетесь, будто ничего не знаете? Мне претит ваша неискренность. Вы — дочь своего отца, его единственная наследница. Зная Бреннона, я уверен: он готовил вас к тому, чтобы в один прекрасный день вы приняли дела от него. Он не стал бы держать вас в неведении относительно своих грязных делишек с моим братцем!
— Отец никогда не рассказывал мне ничего. — В голосе и глазах Марион Андрос почувствовал горечь и стал внимательно наблюдать за выражением ее лица. Он хмурился, словно решая, насколько можно ей доверять. Помолчав, она добавила: — Отец не позволяет даже своей правой руке знать, что делает левая.
Ей вспомнилось, как отец и Георгиес способствовали ее сближению с Джозефом.
Этим летом, отправляясь в Ниццу, Марион наконец могла почувствовать себя вполне взрослой: юность закончилась, годы учебы за спиной. Она готовилась вступить в жизнь, стать совершенно независимой. Ей казалось, что она сама принимала решения, а на самом деле она была куклой в их руках: они дергали за ниточки, и она поступала так, как им было нужно.
А Джозеф? Такая же марионетка? Им тоже манипулировали? А может быть, Джозеф в курсе того, что вершат те двое? Неужели он сделал ей предложение по их команде? Соответствовало ли это его желанию? Есть ли у него хоть капля чувства к ней? Да и что, в сущности, она знает о нем?
Андрос продолжал наблюдать за выражением ее лица, не отрывая от нее хмурого взгляда.
— И вы ожидаете, что я поверю вашим сказкам?
Внезапно вспыхнув, Марион с вызовом посмотрела ему в глаза и вздернула вверх подбородок.
— Мне безразлично, верите вы или нет! Но повторяю: мой отец никогда не откровенничал со мной, особенно если речь шла о бизнесе. Объясните мне лишь одно… Каким образом мой отец и ваш брат могут отнять у вас вашу компанию?
Андрос сердито нахмурился, взлохмачивая рукой свои густые черные волосы.
— Ладно, — пробурчал он. — Поверим, будто вы этого не знаете. Предполагаю, вы намеренно пытаетесь задержать меня здесь, заставить потерять время в надежде, что там, за дверями, одна из девушек вызвала полицию. Но если таков ваш план, то не рассчитывайте с его помощью спасти своего отца. Потому что, если даже полиция приедет, они не смогут арестовать меня, а уж тем более посадить. Мне просто сделают предупреждение за нарушение общественного порядка, так как я ничего не совершил. Пока. Но рано или поздно я доберусь до Джеффри Бреннона. И пусть он прячется за спины хоть целой армии охранников. В один прекрасный день он попадется мне в руки.
Марион ему верила. Андрос был взбешен. У нее задрожали руки, и он обратил на это внимание. Стараясь унять дрожь, она положила ладони на колени. Нельзя позволить ему увидеть, как ужасно он напугал ее.
На столе зазвонил телефон. Марион вскочила, автоматически потянулась к трубке, но Андрос опередил ее. Он снял трубку, послушал, затем коротко сказал:
— Мисс Бреннон не будет подходить к телефону. Больше с ней никого не соединяйте.
Он швырнул трубку на рычаг, заставив Марион подскочить на месте. Андрос начал расхаживать по кабинету Бреннона, словно разъяренный зверь в клетке.
— Я не сразу понял, — заговорил он опять, — что происходит вокруг. Разумеется, я знал, что Георгиес спит и видит мою компанию в своих руках, но я не мог поверить, что Олимпия захочет продать ему свою долю: ей было известно, Ираклий не поддержал бы такой шаг.
На его озлобленном лице снова появилась циничная ухмылка. Он остановился у окна, задумчиво посмотрел вдаль. Держа руки в карманах брюк, Андрос откинул голову назад. Лицо его потемнело и стало еще угрюмее.
— Я должен был предвидеть это… Озлобленная женщина — опасный противник. — Он запнулся, бросив на Марион быстрый взгляд, и мрачно продолжил: — Чувство, смешиваясь с бизнесом, становится порой смертельным ядом.
— Я слышала, вы и дочь вашего партнера были одно время… Ходили слухи, будто вы женитесь на ней. Но этого не произошло?
Марион было неприятно спрашивать напрямик, почему Олимпия Кера вышла замуж за другого, а теперь всеми силами стремится навредить Андросу.
Но Андрос не ответил на ее вопрос. Он продолжал смотреть в окно, стоя спиной к Марион, затем заговорил вновь:
— На заседании совета сегодня утром ваш отец внес проект резолюции, характеризующий меня как безответственного и некомпетентного руководителя. Далее предлагалось потребовать моего ухода с поста управляющего директора. Внезапно я очутился без друзей за тем столом заседаний. Все проголосовали за моего брата — ему поручили руководить компанией.
Марион посмотрела на его спину, которая была скрыта строгим элегантным костюмом. На ее взгляд, обнаженный он выглядел лучше. Она вспомнила первую их встречу на берегу моря в Корфу в тот самый день, и внутри у нее вспыхнул огонь. Нельзя думать о том дне. Она должна сосредоточиться на том, что только что услышала от Андроса. Когда чувство мешается с бизнесом, оно порой становится источником опасности.
Робким голосом Марион спросила:
— Все же… разве они имеют право на самом деле так поступать? Отнять у вас вашу компанию? И вы не можете дать им отпор? Неужели ваши адвокаты не в состоянии что-нибудь предпринять, чтобы положить конец их интригам?
Он медленно отвернулся от окна и, подняв брови, недоверчиво посмотрел на Марион.
— Я почти готов поверить в ваше искренность — вы действительно ничего не знаете об этом деле!
— Я вам говорила! Мне известно лишь то, что мне рассказали, и что удалось прочитать в газетах.
Андрос опять внимательно всмотрелся в ее лицо.
— Я, должно быть, сумасшедший, ибо верю вам! Вы — дочь своего отца. Придет день, когда вы завладеете всем этим. — Руками он описал круг в воздухе. — А плюс к этому еще и моей компанией.
— Мне не нужна ваша компания.
Он горько рассмеялся.
— Тем не менее она — ваша. Во всяком случае, в руках вашего отца. Когда-нибудь это различие потеряет значение.
— Но… Как насчет ваших акций?
Андрос пожал плечами.
— Они не в силах лишить меня моих акций. Я по-прежнему держу больше тридцати процентов, и если мне удастся созвать собрание держателей акций, я смогу убедить их проголосовать за то, чтобы меня ввели в новый совет директоров. Но не в силах уполномочить их вернуть мне пост управляющего директора. Большинство акций — в руках членов совета. Поэтому они и стали директорами. Каждого из них приглашал войти в совет я. В этом вся ирония происходящего. Теперь они же дают мне пинка, и я не могу сделать абсолютно ничего. Бессилен тут и любой адвокат. Я потерял свою компанию, и мой братец наконец заполучил то, о чем мечтал с тех пор, как умер наш отец.
