— Понятно... Я не хотела показаться любопытной, просто вдруг вырвалось. — Помолчав, она добавила: — Благодарю, вы так добры... Я никому ничего не скажу... и все сделаю, как вы советуете. Еще раз спасибо. А что, у меня действительно усталый вид? — после недолгого колебания нерешительно спросила она.
Он ответил серьезно, хотя в глубине его глаз вспыхнули озорные искорки:
— Если б не мой радикальный шаг, вы, наверное, расплакались бы в коридоре, где так и снует медицинский персонал больницы.
— Теперь поняла. Вы поступили мудро.
Он улыбнулся.
— Много лет назад я научился останавливать готовые пролиться слезы.
«Наверное, у его жены глаза на мокром месте или он имеет в виду своих маленьких дочек?» — подумала Меган.
Она хотела бы многое о нем узнать, но, вероятно, он умел к тому же и предупреждать нежелательные вопросы.
Поужинав, они вышли из ресторана, и когда остановились возле ее дома, она не пригласила его к себе. Однако, выйдя вместе с ней из машины, он открыл дверь ее квартиры, как делал это и раньше, включил свет, бросил быстрый взгляд на кухню, проверил, закрыто ли окно. Затем вроде бы нетерпеливо выслушал ее благодарности за прекрасно проведенный вечер, пожелал ей спокойной ночи и уехал, прежде чем Меган успела закрыть дверь.
— Он вовсе и не хотел, чтобы я пригласила его, — старалась Меган убедить Мередита.
После того вечера она не видела профессора несколько дней и не могла понять, радует ли это ее. Оскара она встретила по пути в рентгеновский кабинет и вела себя с ним как обычно, хотя это и стоило ей некоторых усилий. Она заметила, что он явно чувствует себя виноватым. Сейчас было бы неплохо поговорить с профессором, рассказать ему, как достойно она держала себя, но он не попадался Меган на глаза. Только как-то вечером, когда они с Оскаром шли в бар, он проехал мимо них в машине, направляясь в больницу. Он поднял руку в знак приветствия, и Меган заметила слабую улыбку на его лице.
Профессор, разумеется, оказался прав. Когда она собралась ехать к родным, она уже вполне успокоилась и могла, не заливаясь слезами, обсуждать свои отношения с Оскаром. С сумкой и корзинкой с Мередитом в руках она вошла в дом. Навстречу ей из кухни появилась миссис Роднер.
— Здравствуй, дорогая. Чудесно, что ты приехала. — Говорила миссис Роднер приветливо, но смотрела на дочь с беспокойством. — Мелани на ферме Кобба, она скоро вернется.
Меган обняла мать.
— Все в порядке, мама, не волнуйся. Я знаю о ней и об Оскаре и должна сначала поговорить с Мелани, а потом решу, что сказать Оскару.
— Дорогая моя, мы с отцом видели, что происходит, и надеялись, что ты тоже заметила. А потом Оскар приехал один, без тебя, и они гуляли вдвоем. Мелани ужасно неловко...
— Вот бедняжка, но никакой драмы тут нет, я только должна быть совершенно уверена, что они любят друг друга. А ты как думаешь, мама?
Миссис Роднер ответила просто:
— Они полюбили друг друга сразу, как только познакомились. Это не увлечение, моя дорогая. Они ничего не могут поделать со своим чувством. А ты так же сильно любишь Оскара? Это как ослепление, когда знаешь, что ни с кем другим не будешь счастлива...
Меган последовала за миссис Роднер на кухню. Там она выпустила из корзинки Мередита, налила себе и матери кофе и уже за столом сказала:
— Нет, мама, у меня такого чувства нет, мне было хорошо с Оскаром, я думала, что жизнь с ним будет приятной. Он такой добрый, покладистый... У него ровный характер...
— Девочка моя, когда любишь, не обращаешь внимания, хороший ли характер у любимого. Женщина может полюбить, и полюбить сильно, мужчину с плохим характером, вспыльчивого, который бросает полотенца на пол в ванной, не помнит дня ее рождения и все-таки обожает ее.
Слова матери потрясли Меган; застигнутая врасплох, она пыталась сообразить, бросает ли профессор полотенца на пол.
— Я хочу, чтоб Мелани знала, что сердце мое не разбито. Оно немножко надтреснуто, но я уверена, что справлюсь с этим. Право же, мама, я свыкнусь с мыслью, что мы с Оскаром расстались, и чем скорее это произойдет, тем скорее он женится на Мелани.
— Кто-нибудь знает об этом? Я имею в виду — в больнице?
Меган с досадой почувствовала, что краснеет.
— Знает профессор ван Белфелд. Он... Он встретил меня в больничном коридоре и все из меня вытянул.
Миссис Роднер внимательно посмотрела на дочь.
— Всего вероятнее, он дал тебе хороший совет, — предположила она.
— Действительно дал. Это он предложил мне сделать то, что я сейчас делаю: узнать, точно ли Мелани любит Оскара.
— Он все понял, во всем разобрался. Наверное, он женат, имеет детей.
— Он никогда не говорит о себе, но, судя по некоторым его репликам, скорее всего, женат.
— Да, он ведь уже не молод, — заметила миссис Роднер.
— Но и не стар, ему около сорока.
Тон у Меган был довольно резкий, и мать задумчиво посмотрела на нее, догадавшись, что дочь далеко не все ей рассказала. Она считала, что профессор неравнодушен к Меган; как это часто случается, мужчина, неделями оторванный от дома, может влюбиться в каждую хорошенькую девушку, которая повстречается ему на пути. Впрочем, вряд ли профессор из таких, ведь он мог быть и вдовцом... Или же просто дал добрый совет молодой коллеге, которая в таком совете нуждалась... И все-таки тогда он смотрел на Меган не как на коллегу, его взгляд был полон любви, в этом миссис Роднер не сомневалась. А вот у Меган и мысли подобной не возникало. Она взглянула на часы.
— Еще рано. Ты хочешь поскорее поговорить с Мелани? Тогда можешь встретить ее. В дороге разговор всегда легче, не то что в комнате, когда сидишь друг против друга.
Хоть Меган и бодрилась, миссис Роднер с огорчением глядела на бледное, осунувшееся лицо дочери, на тени у нее под глазами.
Меган надела старые туфли, проведала кота, мирно спавшего на кухне, и отправилась встречать сестру.
Когда они, держась за руки, вошли в дом, миссис Роднер накрывала к ланчу. Глаза у Меган были сухие, лицо веселое; у Мелани глаза были заплаканные, но даже набрякшие веки не могли испортить ее хорошенького личика. К ланчу пришел и мистер Роднер, жена успела его предупредить, и он, не заводя разговора на опасную тему, как всегда приветливо, поздоровался с Меган и, как всегда с интересом, стал расспрашивать ее о работе.
— Я очень рад, что ты приехала, — сказал он. — В огороде у нас дел хватает, я хотел посадить сладкий горох, поставить подпорки бобам, еще собираюсь попробовать, как пойдет козлобородник, если удастся пересадить рассаду. Потом посажу спаржу, земля уже подготовлена...
