Алекс шагнул к ней, но Мерроу постаралась избежать его объятий.
Было видно, что она вот-вот заплачет.
— Я никогда не сделаю то, что причинит боль тебе или повредит твоей репутации. Но с другой стороны, я люблю свою семью всем сердцем и душой. А еще... ты мне действительно очень нравишься, и я не могу...
— Прекрати, О'Коннелл! Ты расстраиваешься по поводу того, что еще не случилось.
— Не случилось, так обязательно случится. Потому что...
Он поднял большой палец и твердо прижал его к ее губам.
— Замолчи на минутку.
Она нахмурилась, и он с обаятельной улыбкой потрепал ее по щеке.
— Придется мне все-таки с тобой целоваться, так как нет другого способа заставить тебя замолчать. Но вначале ты меня внимательно выслушаешь. Потому что у нас отныне будет действовать новое правило.
— Ты же ненавидишь правила!
— Нет, я ненавижу правила, которых я не знаю, это совсем другое дело. Больше ни о чем не волнуйся. В ближайшие выходные ты встретишься с моей семьей на вечеринке, а через неделю ты познакомишь меня со своей семьей.
— У моей матери будет день рождения.
— Просто идеальный вариант! А после этого мы выбросим из головы все проблемы, связанные с нашими семьями, и начнем свою собственную жизнь. Мы будем встречаться, ужинать вместе, проводить время с друзьями, ходить в кино, на прогулки, лежать на уютном диване и смотреть фильмы. Но... — Алекс вздохнул. — Мы не будем заниматься любовью, как ни прискорбно мне об этом говорить. Секс временно отменяется.
Мерроу вытаращила глаза от удивления. Такого предложения от Алекса она никак не ожидала.
А что, план действительно звучит заманчиво.
Алекс усмехнулся, ее лицо обдало его теплым дыханием. Он произнес хриплым голосом:
— Мне кажется, нам нужно сделать шаг назад, чтобы наверстать упущенное. Впрочем, одно исключение: поцелуи по-прежнему разрешаются... — Он нежно поцеловал Мерроу для наглядности. — Если мы сумеем пережить обе встречами с семьями, наши споры сами собой прекратятся.
— Гениальный, конечно, план. — Мерроу встала на цыпочки и прикоснулась к его губам в долгом, медленном и глубоком поцелуе, от которого ей тотчас захотелось намного большего, чем ей предлагалось на ближайшее время. — Но ты, оказывается, такой хитрый жук, что я тебя ненавижу.
— После того как я добровольно, отказался от секса с тобой, я и сам себя ненавижу. — Неожиданно Алекс повернул голову и поднял палец. — Микки, дружище, зайди-ка через пять минут. Я как раз целую свою девушку.
— Вы Мерроу, да? — Удивительно красивая молодая женщина широко улыбнулась ей. На обеих щеках появились ямочки. — Мне нравится ваше имя. А платье вообще бесподобно!
Она пробормотала что-то очень быстро по-французски.
— Извините, что? — переспросила Мерроу.
Ее собеседница рассмеялась мелодичным и приятным смехом. Она была полна энергии и жизни. И в ее каштановых глазах было столько озорных искорок, что Мерроу даже подумала, что они во многом родственные души.
— Черт, извините! — воскликнула женщина и протянула изящную руку с длинными пальцами. — Я — Эшлин Фицджеральд, сестра Алекса. Но вы можете называть меня Эш, как все.
Судя по всему, они подружатся! Сестра Алекса прекрасно подойдет на роль пятой «мушкетерши». Но тут же ей пришла в голову печальная мысль: когда они с Алексом расстанутся, она автоматически попрощается и с его сестрой. Ей стало не по себе. Страх потерять Алекса создал ощущение пустоты в груди. Раньше Мерроу просто не думала об этом.
— Ты можешь отвести меня туда, где ты купила это платье?
Мерроу кивнула и посмотрела на розовую кисею, проходящую через лиф сердцевидной формы и свешивающуюся с одной стороны широкой юбки неброской расцветки, расшитой стразами, сверкающими на свету. Оно было настолько «ее», что стоило уплаченных денег, особенно когда глаза Алекса, в первый раз увидевшего ее в этом платье, засияли.
В нем она чувствовала себя вполне комфортно среди элиты...
— Оно очень необычное, и ты в нем великолепно выглядишь, — восхищенно сказала Эш и повернулась, показывая на одну из висящих перед ними фотографий. — Смотри, это маленький голенький Алекс.
Мерроу рассмеялась.
— О, это действительно компрометирующая фотография!
Эш улыбнулась.
— Он был ужасно симпатичным ребенком. На этой стене обычные фотографии, а более официальные — в библиотеке. Мы называем их семейной галереей. А вот на этой ему шесть лет.
Чем больше фотографий она рассматривала, тем более прекрасным казался ей мир семьи Алекса. Они все выглядели такими счастливыми, и на каждом снимке Алекс был улыбающимся, уверенным в себе — настоящий наследник короны Фицджеральдов.
— Эта фотография была снята, когда Алексу исполнилось двадцать, — продолжала свою экскурсию Эш. — Первый год его участия в Дублинском марафоне. Ты знаешь, он учредил собственный благотворительный фонд для детей, больных лейкемией, и практически каждый год участвует сам в марафоне. Я даже хотела последовать его примеру...
— Он мне ничего не рассказывал об этом. — Мерроу взглянула на другую фотографию Алекса со старым фотоаппаратом на шее. Ему было лет пятнадцать или шестнадцать.
По бокам, положив ему руки на плечи, стояли тощий Гейб и улыбающаяся Эш с косичками. Эш подошла к ней поближе и взяла ее за руку.
— Таков Алекс. Знаешь, что говорят о тихом омуте. Он всегда был хорошим сыном и выполнял свои обязанности, не хвастаясь этим. Кажется, ему все легко давалось, и он не считает, что делает что-то из ряда вон выходящее. Но это так. Я знаю лучше, чем кто-либо еще.
Мерроу кивнула. Ей все больше и больше нравилась Эш. Добрая, умная и озорная.
— Итак, каков приговор, О'Коннелл? — настороженно спросил Алекс, когда они с Мерроу остались наедине.
— Я должна решить, нравится ли мне твоя семья или нет после одного вечера?
— О да, верно. Мне кажется, что первое впечатление в таких случаях бывает самым верным. — Он взял ее за руку, проводя по темной части дома. — Ты ведь любишь среднее арифметическое, так? Я хорошо помню твои слова.
Мерроу подняла голову и улыбнулась ему, увидев его обеспокоенный взгляд.
— Ну и память у тебя. Это было так давно, что я уже забыла...
Алекс чуть заметно улыбнулся.
— Ну, мне кажется, что по крайней мере с Эш ты общалась легко.
Мерроу почувствовала, как внутри у нее играет несколько бокалов шампанского. Ее смех заглушил смех Алекса. Она повисла у него на руке и улыбнулась ему.
— Твоя сестра великолепна. Я очень рада, что познакомилась с ней.
