Коп дотрагивается до фуражки.
— Лейтенант Уэйн. Предъявите, пожалуйста, документы.
— Д-документы? — Сознаю, что до сих пор реву. От этого-то и заикаюсь. Делается неловко, и я стараюсь взять себя в руки. — А… в чем, собственно, дело?
— Дело в том, что вы вот уже три часа стоите перед окнами людей, от которых нам поступил сигнал тревоги, — строго, но с нотками сочувствия в голосе объясняет лейтенант. — Наша задача выяснить, кто вы такая и что тут делаете. И, если потребуется, доставить вас куда следует.
Пугаюсь.
— Это… куда?
— В наше отделение или в больницу, — говорит Уэйн. — Но сначала покажите мне документы.
Вытираю глаза и кручу головой, пытаясь привести мысли в относительный порядок. Документы. Ах да. Хорошо, что я не забыла их забрать. Впрочем, тут, наверное, будет достаточно водительских прав.
Достаю их и протягиваю копу. Он внимательно изучает каждую графу.
— Что вам здесь нужно, мисс Шерман?
— Гм… н-ничего. — Поневоле всхлипываю и на миг прижимаю руки к глазам.
— Как понять «ничего»? — Уэйн пытается говорить строже, но я вижу, что ему меня жаль.
Быстро соображаю, что отвечать. Можно было бы что-нибудь выдумать, но в таком состоянии лучше не врать — запутаешься. Решаю рассказать правду, хоть и сознаю, что выставлю себя дурой.
— Понимаете… — Мою грудь сдавливают новые рыдания, но я умудряюсь сдержать их. — Мы только-только… расстались с… гм… любимым. Я еще не знаю, как так вышло. Ничего не понимаю… — Мои губы начинают дрожать и кривятся от плача.
Коп утешительно похлопывает меня по плечу и осматривается по сторонам.
— Вам что, некуда ехать?
— Гм… об этом я еще не думала…
— Но оставаться здесь нельзя, поймите. — Уэйн на мгновение задумывается. — Если хотите, дайте мне телефон своей матери, отца, сестры или там брата. Я им позвоню, и вместе их дождемся.
— Гм… — Качаю головой, приказывая себе не быть такой слабачкой. — Нет, спасибо. Я сейчас уеду сама.
Уэйн смотрит на меня с сомнением.
— А в аварию не попадете? Ведь все ваши мысли не о дороге… на глазах слезы.
Торопливо достаю из бардачка пачку бумажных платочков, извлекаю один, старательно промокаю глаза и смотрю на копа, как могу бодро, даже улыбаюсь.
Он в нерешительности глядит на меня и грозит пальцем.
— Но… смотрите мне! Если снова кого-нибудь напугаете или, не дай бог, врежетесь в столб…
— Не врежусь, — уверяю его я.
Уэйн немного наклоняет голову, и я лишь теперь обращаю внимание на его глаза. Они у него светлые, живые и обрамлены черными ресницами.
— А с вашим любимым… может, все еще наладится, — утешает меня он.
Хотелось бы, думаю я с убийственной тоской. Но вряд ли… Киваю и поворачиваю ключ в замке зажигания.
— Всего хорошего. И… спасибо вам.
К маме лучше не ехать. Явись я к ней, и завтра о нашем с Уилфредом разрыве (черт, как же ранит это страшное слово!) будет знать вся моя близкая и дальняя родня, а мама, разумеется, из самых лучших побуждений станет подыскивать для меня нового парня, к чему я пока совсем не готова. О Хэммондах не может быть и речи. У них сегодня особенный день, к тому же Лаура в положении. А самое главное, мы с сестрой никогда не были особенно дружны. В общем, я почти сразу решаю отправиться к Мелиссе. Она — единственный человек, который сможет по-настоящему меня понять. Впрочем, у нее сегодня тоже необыкновенный вечер…
Вспоминаю об этом, уже останавливаясь перед ее домом, и не знаю, как быть. На телефонный звонок она, скорее всего, не ответит, а звонить в дверь мне совестно. Гордон наверняка снова здесь. Повторно вгонять его в краску у меня нет ни малейшего желания… Но что же делать? До утра сидеть в машине? А вдруг меня заметит кто-нибудь из соседей Мелиссы и снова явится полиция?
В гостиной и мастерской свет не горит, тускло желтеют лишь окна холла, где Мел никогда не гасит ночники. Выхожу из машины и иду за дом. Да, так и есть! Свет включен только в спальне. Мелисса явно с Гордоном. Невезение прицепилось ко мне колючкой и, кажется, стало моим вечным спутником.
Опускаюсь возле ограды на землю, не думая о том, что на мне новое платье. Глаза снова горят от слез, но на улице, чтобы не привлекать к себе внимания, лучше не реветь. Мне на ум приходит мысль: не переночевать ли в гостинице? В эту минуту с шумом раскрывается окно в спальне Мел и показывается ее светловолосая голова.
Вскакиваю на ноги. Мелисса что-то говорит. Сначала мне кажется, что она беседует с Гордоном, который где-то внутри спальни — может, лежит на ее кровати, — но потом до меня доходит, что она разговаривает по сотовому телефону. Прислушиваюсь.
— До завтра, мой драгоценный, — счастливо щебечет Мел. — Да, непременно… Ну конечно. Целую, скучаю, люблю.
Вздыхаю с облегчением. Значит, Гордон не у нее. Хоть в чем-то мне улыбается удача. Принимаюсь отчаянно махать руками.
— Мел!
Она убирает от уха телефон и вглядывается во тьму за увитой плющом оградой.
— Джуди?.. Это что, ты?
— Да, я! Пустишь меня к себе?
Мел открывает парадную дверь с ужасом на лице.
— Что стряслось? Он тебя выгнал?
— Не то чтобы выгнал… предложил расстаться.
— Ты что… шутишь?
— Мне не до шуток.
Обнимаемся, и я опять начинаю выть. Странное дело, но мне даже не стыдно. И кажется, что слез будет целое море, потому что горе безгранично.
— Эй, эй, эй! — ласково говорит Мел. — Давай-ка пройдем в дом. Не торчать же до утра на пороге!
Она проводит меня в гостиную, включает торшер и кивает на мое платье.
— Дать что-нибудь поудобнее? Переоденешься и заберешься с ногами на диван.
Качаю головой.
— Спасибо, потом… — Опускаюсь в кресло и начинаю сбивчиво рассказывать про наш с Уилом жуткий вечер.
Мел слушает, слегка хмурясь и то и дело тяжело вздыхая. Резкие высказывания Уилфреда в ее адрес я, разумеется, опускаю. Об этом ей знать совершенно незачем.
— Вот так. — Всхлипываю в последний раз и на минуту умолкаю.
— М-да, — задумчиво протягивает Мелисса. — В голове не укладывается. — Она вскакивает, проходит по кругу посередине просторной комнаты, останавливается передо мной и смотрит на меня испуганными глазами. Оттого что подруга принимает мою беду так близко к сердцу, мне делается чуточку легче. — Что же теперь… делать?! — восклицает она.
Пожимаю плечами.
— Для начала мне надо подыскать жилье…
Мел фыркает.
— Нашла проблему! Жить ты будешь у меня.
Грустно улыбаюсь.
— Нет, ну что ты… если позволишь мне переночевать у тебя пару раз, то…
