на колени. Член был на взводе, яйца поджались, намекая, что скоро польёт. Она закрыла глаза, стараясь думать, что это всего лишь работа. Всего лишь расплата за солнечный свет по утрам, струящийся сквозь невесомые шторы. За роллы на ужин из рыбы, украшенной веточкой сельдерея. За духи, маникюр и серёжки с бриллиантами. За новые гаджеты и за ботинки, из последней коллекции Гуччи.
Алина сидела, зажмурившись. Чувствуя, как его семя выходит толчками, наполняя рот привкусом чеснока. Ей раньше не было так противно! Однако теперь Аля едва сдержалась, чтобы не выплюнуть всё на ковёр. Она проглотила и вытерла губы.
— Ну вот, а ты говорила, не буду, — усмехнулся Сурен.
Обычно он просил её тщательно вылизать член, чтобы жена не увидела капельки спермы у него на трусах. Будто она не догадывалась, что этот кобель с кем-то спит?
Алина прошлась вдоль головки, «протёрла» канал языком. Ей хотелось поставить Сурену засос на бедре. Пускай его благоверная удивится! Скорее всего, она никогда не брала его в рот. Ведь это — удел «лесных нимф», и «цветков, сорванных после дождя»…
Светодиодные лампочки ручейками струились вдоль прикроватной ниши. Алина раньше не думала, как это выглядит со стороны. А теперь поняла — романтично.
Костик не был особо талантлив в постели. Но почему-то секс с ним был так непохож на всё, что она ощущала с другими. Он не трахал её, он любил! Нежил в объятиях Алино тело, поклонялся ему, как божественной статуе, прежде чем взять.
— Получилось? — спрашивал он всякий раз, точно студент своего педагога. И Аля ему открывала всё новые грани телесной любви.
Этой ночью он постигал азы анального секса.
— Тебе не было больно? — беспокоился Костик, нежно гладя её ягодицу.
— Нет, мне было приятно, — призналась она и прильнула, вороша пальцами густую растительность у него на груди.
Костик обнял её крепче, губами коснулся вспотевшего лба.
— А почему ты не приглашаешь меня к себе? — задумчиво бросила Аля, — Ты живёшь не один?
— Один, — он усмехнулся, — Просто моя холостяцкая хата совсем не такая красивая, как твоя. Я немного стыжусь.
— Да ладно тебе, — ответила Аля.
Сама она понимала, что он комплексует. На фоне её фешенебельной студии любая другая квартира покажется просто сараем. На фоне её иномарки Костин потрёпанный временем форд выглядит старенькой клячей. А сам он на фоне её…
Алина прижалась щекой: «Всё равно». Даже в заношенных джинсах Костик был лучше других.
— Тогда приглашу. Как только приеду, — сказал он мечтательно.
— Откуда приедешь? — нахмурилась Аля.
Костя вздохнул:
— Да оборудование привезли. Два компа и большой монитор. Но по ходу они перепутали! Придётся обратно везти. И комплектующих не хватает, двух шнуров и разъёма.
— А надолго? — спросила Алина, стараясь звучать равнодушно.
— Думал одним днём обойтись, но по темну возвращаться не хочется. Так что останусь с ночёвкой.
— С ночёвкой? — произнесла Аля, голос выдал её озабоченность.
Костик снова вздохнул:
— Я и сам не хочу, — он накрыл её руку своей, — Не хочу оставлять тебя, даже на день.
Алина ему улыбнулась:
— А давай, я поеду с тобой?
— Я боюсь, что тебе будет скучно. Там большой склад, грузчики и чумные ребята, навроде меня, — произнёс он и тут же добавил, — Я быстро, ты даже моргнуть не успеешь.
— Обещаешь? — прищурилась Аля. Размышляя, кому бы отдать предпочтение завтрашним вечером — Владлену, или директору…
— Конечно, любовь моя, — ответил он ласково, и все мысли ушли на второй план.
— Как ты сказал? — она затаилась.
— Я сказал, что люблю тебя, — проговорил Костик и тут же добавил, — Но это тебя ни к чему не обязывает.
Алина сглотнула тяжёлый ком в горле. Слёзы мешали ей сделать вдох. Знал бы он, что до этой поры никто и ни разу не говорил ей «люблю». Это слово Алина за всю свою жизнь слышала только от папы. От того человека, который потом её бросил.
Вместо ответа она промолчала, спрятав лицо у него на груди. И острая боль постепенно ушла, под действием сказанных слов.
В этот день Алина взяла выходной на работе. Лучше бы не брала! Дома было невыносимо. Она сходила в салон красоты, поправить интимную стрижку. Забежала на бизнес-ланч, в магазин. Не удержалась, купила новый комплект кружевного белья. Хотя Костик и так был в отпаде! Не то от её восхитительных форм, не то от обилия шмоток.
Увидев на выходе автомат, Алина решила вспомнить, как это было. Она порылась в кармане, сгребла в охапку копейки и принялась изучать номинал. Можно было сунуть купюру, но у неё в кошельке не водилось столь мелких. Хватило на кофе со сливками, и Алина присела на корточки, с восторгом наблюдая, как машина, выплюнув стаканчик, стала готовить божественный эликсир.
Взяв его, она уселась на лавочку, достала из сумочки сигарету. Рука сама потянулась взять в руки смартфон. «Маньяк» — промелькнуло в журнале звонков. Алина с трудом удержалась, чтобы его не набрать. Вместо этого вызвала список контактов и нашла фотографию мамы. Конечно же, древнюю, где та ещё выглядела по-человечески. Давненько они не общались. Вот, кто её отрезвит!
Трубку долго не брали, и Алина успела поджечь край тонкой розовой сигареты.
— Да! — рявкнул надтреснутый голос, лишь отдалённо похожий на мамин.
— Ма, привет, это я, — выдала Аля, предвкушая мамин «восторг».
Мать закашлялась. А может быть рассмеялась…
— Чё? Объявилась? Дочура, — последнее слово произнесла, точно плюнула.
— Ты пьяна? — спросила Алина и втянула с себя едкий дым, пропитанный запахом винограда.
«Чудовище» на том конце провода фыркнуло:
— Слышь, ты давай не указывай матери!
— Ма, — примирительно бросила Аля. Ей так захотелось услышать членораздельную речь. Хоть раз. Хоть разочек…
— Чё, живёшь там себе припеваючи? А мать прозябает в халупе! — от избытка эмоций она захлебнулась. И, судя по звуку, опрокинула что-то на пол. — Тварь неблагодарная! Растила, растила тебя…
Поток обвинений продолжился, но Аля не слушала.
«Вот что случается с теми, кто любит взаправду», — размышляла она. Любовь — это чувство, которое разрушает тебя постепенно. Меняет, лишает спокойного сна. Нельзя поддаваться ему!
— Мам, ты же мне обещала не пить, — напомнила Аля. Тем самым дав матери ещё один повод её отругать.
— А ну цыц! Ишь ты, выросла! Чё носу домой не кажешь? — сурово спросила она.
— Мне некогда, я работаю, — ответила Аля.
— Ага! — мать язвительно хмыкнула, — Кем только, непонятно? Шл…
— Шлюхой, — опередила Алина.
Мать замолчала, не ожидав от неё такой выходки:
— Вот и я говорю! — подтвердила она. А потом попросила взаймы. Этим обычно кончался их
