— У меня много достоинств, — рассмеялась она.
Ее смех был мелодичен и не резал слух. Алекс немного расслабился. Чего он так переживает, в конце концов? Совсем одичал в джунглях, шарахается от женщины как подросток. Мэй Делано ничем не отличается от остальных, и уж кто-кто, а Алекс Броуди отлично знает, как вскружить голову женщине.
— Я в этом не сомневаюсь, — сказал он вкрадчиво. — Вы производите впечатление выдающейся женщины…
Руки Мэй с такой силой вцепились в руль, что костяшки пальцев побелели. Отвечать она не стала. Так, комплименты тут не помогут, отметил про себя Алекс. Придется действовать не столь прямолинейно.
В напряженном молчании они доехали до ресторана. Он располагался в подвальном этаже большого жилого дома, и когда Мэй парковала «форд», она многозначительно протянула:
— Мда…
— Здесь самые вкусные в городе отбивные, — обиделся Алекс.
Погребок дядюшки Питера был памятен ему еще со студенческих времен, когда они устраивали там шумные застолья. Роберт заверил его, что с тех пор качество еды ничуть не стало хуже, и Алекс решил пригласить Мэй именно туда. Если бы заранее знать, что она будет презрительно морщить носик, спускаясь по выщербленным ступенькам в погребок дядюшки Питера, он отвез бы ее в самый дорогой ресторан Гэлгема, где на золоченой тарелке подадут безвкусный жесткий шницель с недосоленным картофелем.
Но поворачивать назад было поздно. Алекс распахнул до боли знакомую деревянную дверь, потемневшую с годами, и в одну секунду перенесся на десять лет назад, когда не было еще ни статей, ни путешествий, ни больших гонораров, а только великая жажда приключений и бесконечная уверенность в своих силах.
— О, Алекс, давненько не заходил, — кивнул ему толстяк с копной седых волос, который не спеша расставлял тарелки на одном из столов.
Это был сам дядюшка Питер, владелец погребка, толстый, солидный, невозмутимый, с отличной памятью и добрым сердцем. Он приветствовал Алекса Броуди, переколотившего у него больше зеркал, чем кто бы то ни было, словно тот лишь вчера ужинал в погребке. Алекс с чувством пожал ему руку. Все-таки славно, что есть место на земле, где тебя помнят и тебе рады.
Мэй, предоставленная сама себе, с любопытством оглядывалась по сторонам. Единственным освещением погребка были электрические рожки на стенах, и в их неярком свете едва можно было различить дальний конец зала. Ощущение, что она очутилась в средневековой таверне, не покидало Мэй. Деревянные столы, не знавшие скатерти, простая каменная кладка стен, лампы, удивительно похожие на свечи. Так и казалось, что сейчас войдет усталый путник и, бросив на прилавок золотую монету, попросить напоить коня. Мэй словно наяву слышала бряцанье доспехов и громкий смех подвыпивших воинов. Одно неосторожное слово — и все хватаются за мечи и ножи. Горячие головы не остановятся ни перед чем, и чья-нибудь кровь обязательно прольется на утрамбованный земляной пол. Но невозмутимый хозяин погребка и бровью не поведет. Убийства — привычное дело, а его задача — следить, чтобы хмельного пива было достаточно, и запасы мяса в кладовой не иссякали…
Мэй крепко зажмурилась. Не верилось, что на самом деле за дверью ресторанчика ездят скоростные автомобили и возвышаются бетонные небоскребы. Время словно остановилось в погребке дядюшки Питера, и Мэй чувствовала, что ей это нравится. Спрятаться подальше от современного мира с его утонченной жестокостью и горечью разочарования, от беспросветного отчаяния, вгрызающегося в душу, было восхитительно…
— Мечтаете? — Вопрос Алекса Броуди заставил Мэй очнуться. — Здесь такое случается. Дядюшка Питер уверяет, что в погребке живут привидения, привезенные нашими далекими предками из Европы. Дух древнего рыцаря не находит себе места на земле и не дает покоя тем посетителям, у которых тяжело на сердце.
Мэй вздрогнула. Ей показалось или Алекс многозначительно подмигнул ей? На что он намекает?
— Бредовая легенда, которую сочинили, чтобы заработать побольше денег, — проговорила она сварливо.
Если Алекса и удивил ее резкий ответ, он не показал вида. Он уже стал привыкать к переменам в ее настроении. Они сели за ближайший столик, и дядюшка Питер лично принес им глиняный кувшинчик с вином и два бокала. Алекс зажег толстую золотистую свечу, стоявшую на столике, и шутливо заметил:
— Настоящее романтическое свидание.
Свирепый взгляд Мэй обжег его посильнее пламени свечи, до которого он неосторожно дотронулся. Алекс сделал себе мысленную пометку — романтика под тем же запретом, что и комплименты. Но как ухаживать за женщиной, которая не позволяет за собой ухаживать?
Тебе нужно не покорять ее, напомнил себе Алекс, а воздействовать на ее здравый смысл. Это не женщина, а кусок льда, и ты ничего не добьешься, пытаясь очаровать ее. Но при свете свечей Мэй Делано уже не казалась такой суровой, как прежде. Алекс поражался тому, что одухотворенная прелесть ее лица не бросилась ему в глаза сразу, как только он вошел вчера в ее кабинет. Ведь на самом деле она удивительно хороша собой. И стала бы еще лучше, если бы изменила прическу и сняла очки…
Мэй поймала взгляд Алекса и криво усмехнулась. Он тотчас отвел глаза. Предлагать Мэй Делано поменять что-либо в ее облике станет только безумец. Алекс Броуди любил опасность и был готов рисковать, но есть черта, за которую самый отчаянный храбрец не решится перейти. Поэтому Алекс благоразумно принялся обсуждать с дядюшкой Питером меню. Мясо в горшочках, молодой картофель с зеленью — от одного воспоминания об этих вкусных вещах у Алекса слюнки текли. Мэй хранила ледяное молчание.
— Мне все равно, что вы закажете, — получил он в ответ на вежливый вопрос, что она хочет.
Прекрасно. Упрямцем Алекс Броуди никогда не был и настаивать не стал. Придется железной леди есть то, что любит он. Пусть это станет для него своеобразной платой за вечер.
Дядюшка Питер принял заказ и с необычной для его комплекции проворностью ринулся на кухню, лично следить за его исполнением. Алекс отпил глоток вина, набираясь сил для предстоящего разговора. Мэй со скучающим выражением лица разглядывала входящих посетителей и делала вид, что ее ничуть не интересует его общество. Алекс начал злиться на самого себя. С какой стати его пугает эта девица с кукольным личиком? Кислой физиономией его не отвадить. У него есть задание, и брезгливые гримаски Мэй не спасут. Нельзя забывать о Роберте и о тех несчастных мужьях, которые еще не подозревают, какую свинью она им подкладывает!
— Что ж, Мэй, давайте приступим к делу, — подчеркнуто официальным тоном произнес Алекс.
