– Я буду безумно счастлива, если все сложится. Я люблю Киллиана, и мне бы хотелось, чтобы он стал… не отцом конечно, но хотя бы другом для моего мальчика, – посмотрев на сына и любимого мужчину, сказала Воркенсон.
– Да они уже друзья, – видя какие улыбки, озаряют их лица, сказал Свон, – а то, что Майкл так увлекается теннисом, только положительно отразится на их понимании друг друга.
Деби усмехнулась, – я так не хотела, чтобы Майкл занимался теннисом. Я сама занималась и косвенно посветила жизнь спорту, и это не то, что я хотела для своего сына. Но Реджи… Она купила ему первую ракетку. Они с Дэниэлом таскали его по соревнованиям, и он теперь не может без него жить. А теперь есть Киллиан, который хочет ему в этом помочь, и я даже не знаю, радоваться мне или нет.
– Радоваться, Деби, и гордиться своим сыном. Я, правда, не видел, как играет Майкл, но, то, как об этом отзывался один из самых твердых и требовательных тренеров, говорит о его высоком профессиональном потенциале.
Деби выдохнула и обратила свое внимание на корт.
А на корте происходили исторические моменты. Девушки играли вдохновенно, да так, что все зрители и телезрители у экранов телевизоров, миллионы людей смотрели этот матч не отрываясь.
Удар, розыгрыш, гейм. Все происходило с такой степенью красиво, сильно и профессионально, что никто не посмел бы назвать эту игру спектаклем или подставой.
Реджина играла свой последний матч с такой силой и профессионализмом, что можно было только позавидовать ее выдержки и сосредоточенности.
А Эмма продолжала выдавать весь свой максимум, на который способна. Она понимала с каждым ударом, что Миллс сильнее. Что Миллс достойнее. Что Миллс не упустит победу. И радовалась этому как никогда.
И именно так все и происходило. Третий сет продолжался чуть больше часа. Один единственный сет. Сет, в котором и решилась судьба чемпионства. Сет, в котором Реджина Миллс добилась наисложнейшей победы над выскочкой этого года, невыносимой и упертой, эгоистичной и наглой, своей женой Эммой Свон.
3:6, 7:5, 7:5 – счет финала турнира Большого шлема.
Трибуны, стоя аплодируют девушкам, фотографы не жалеют свои аппараты и делают по несколько сотен снимков за секунду. Друзья на трибунах выдыхают и радуются.
А две теннисистки, две профессионалки, две спортсменки, две влюбленные после объявления «Гейм, сет, матч Реджина Миллс» стоят, опустив руки, и смотрят друг на друга.
Сейчас совершенно нет никого вокруг. Есть только они. Есть только чувства. Есть только взгляд. Есть только любовь.
– Смотрите, какие удары. Это все же говорит о многом. В свои восемнадцать лет показывать такие результаты, не каждому дано, – слышалось из всех радио и телевизоров.
– Стенли, о чем ты говоришь?! Ты помнишь кто мамы у этой девочки?
– Конечно, помню, Томми. Две очень известные теннисистки Реджина Миллс и Эмма Свон.
– Тогда о чем ты говоришь? У нее в крови так играть.
– Томми, а почему ты так воодушевленно говоришь об этих женщинах? Ты же только начинал свою карьеру журналиста, когда Свон были на пике. А Реджина закончила свою карьеру.
– Стенли, эти женщины перевернули всю мою жизнь. Я тогда очень любил теннис и смотрел все турниры и все матчи. Я обожал Миллс, как она играет, как держит ракетку. Все, что она говорит и как себя ведет. Однажды я пришел в ресторан с друзьями, мы как раз праздновали, что я написал свою первую статью. Тогда я даже не собирался иметь прямое отношение к теннису, а быть комментатором я уж точно не собирался.
– Очень радует, что ты все же собрался, – сказал Стенли.
– Меня тоже. Так вот, я увидел там саму Реджину Миллс. Она сидела там с действующим сейчас президентом федерации тенниса Марком Слоуном.
– Ну, это не удивительно. Такой мужчина и такая женщина.
– Да, но тогда как раз у нее и начинались отношения с Эммой Свон. Она тогда даже попросила меня узнать счет игры Эммы.
– Так ты, можно сказать, помог им?!
– Можно и так сказать. Эти отношения тогда гремели на весь турнир. Они произвели фурор. Две теннисистки мирового уровня объявили о своих отношениях, поженились и это все за две недели. Потом, правда, еще долго ходили слухи, что это был хороший пиар ход. Мел Портер и Саймон Стоун продумали все до мельчайших подробностей для привлечения к девушкам внимания инвесторов и зрителей.
– А ты как думаешь?
– Я знаю точно, что это все ложь. Миллс и Свон действительно впервые встретились на чемпионате. И у них действительно начались отношения именно на том чемпионате. Я был на их финальной игре, когда Реджина Миллс стала обладательницей Большого шлема. Это была действительно захватывающая игра.
– Да, я тоже был тогда там. Но заметь, Свон так и не стала его обладательницей.
– С комментирования матчей Эммы Свон я начал свою карьеру комментатора, когда она вернулась через год после операции, которая прошла очень успешно.
– Да, она, как и тогда выиграла пару турниров до открытого чемпионата США.
– А потом уже и сам чемпионат. И посвятит эту победу своей жене и дочке. Я помню, у них как раз родилась Трина. Эту малышку называли золотой ракеткой, она появилась так неожиданно для всех. Реджина не появлялась на экранах, они все сделали, чтобы, когда Миллс была беременна ни один журналист и фотограф не подобрались к ней.
– Мне все же интересно сможет эта маленькая золотая ракетка добиться большего, чем ее мамы?
– Свон, олимпийская чемпионка и выигрывала Ролан Гаррос и Австралию. Но все же Уимблдон ей не поддался, трава не ее покрытие. Ей это так и не дало завоевать Большой шлем.
– Но не забывай, что Миллс трехкратная победительница Уимблдонского чемпионата
– По тем результатам, что показывает Трина, у нее нет слабых мест, она хороша на всех кортах.
– Тогда будем ждать ее достижения первой строчки рейтинга, как Свон. Которая все же смогла согнать на тот момент великую Марию Шарахнину и занять первую строчку рейтинга.
– Милая, ты слышишь, что говорят о нас по телевизору? – сидя в кресле, спросила Свон.
– Да, но мне надоело, что Трине постоянно напоминают кто ее мамы. Она лучше нас вместе взятых играет, а они все говорят, что ей нужно тянуться, чтобы превзойти своих матерей, – заходя в большую гостиную, сказала Миллс.
– Ри, ты же сама знаешь этих журналистов. Я конечно безумно благодарна им за тебя. Что они подтолкнули нас друг к другу, но, сколько мы сорились из-за них.
– О, да. Потому что кто-то очень ревнив, – целуя Свон, сказала Миллс.
– А про кого-то очень часто пишут, что она на своих переговорах как всегда была не обделена мужским вниманием, – пробираясь под майку Реджины, прошептала Эмма.
