– Нет…
Человек, находящийся на пороге смерти, все видит, София.
– Вы явно были не так уж близки к смерти, – возразила она.
– Был.
– Нет, – прошептала она едва слышно.
Ее тело стало неподвижным, словно статуя. Он подался вперед, ощущая прикосновение ее бедер у себя между колен, где она теперь оказалась. И. он ощутил к ней жгучее влечение. Его голос стал хриплым, и он наконец прикоснулся губами к ее мягкой щеке.
– Вы можете снова вернуться к жизни, – прошептал он. – Выходите за меня, София, и снова будете счастливы.
Он не понял, что было неправильным в его словах. Она стала такой сладостно-податливой, учащенно дыша от желания которое не было лишь плотским. А потом она вдруг вся сжалась в его руках и оттолкнула его от себя кулаками с такой силой, какой он не ожидал от женщины.
– Вы слишком много себе позволяете! – сказала она тем же холодным тоном, что и раньше.
– София?
– Никогда больше ко мне не прикасайтесь! – выкрикнула она и, вырвавшись из его объятий, стремительно умчалась прочь по холлу, подобно фурии древних времен.
Он смотрел ей вослед, и его тело мучительно ныло, а во рту ощущался горький привкус разочарования.
Что он сделал не так?
София бежала быстро и долго, пока не начала задыхаться и у нее не закололо в боку. Она миновала небольшую рощицу позади дома тетушки, промчалась по лугу и упала на колени перед кристально-чистым ручьем. Она не знала, где оказалась, да это ее и не волновало.
Единственное, о чем она думала, это о том, что она чуть не уступила. Опять.
Она почти позволила мужчине склонить себя сделать то, чего он хотел, под предлогом, что это якобы для ее же блага. Лицемерные мерзавцы.
София улеглась на бок, сосредоточив свое внимание лишь на чарующем журчании воды в ручье и пьянящих ароматах влажных летних трав.
Как же она могла это допустить? Поначалу она бесстыдно лгала майору, будто он значит для нее не более, чем любой другой раненый солдат. Потом она стояла между его колен, всем телом изнемогая от желания его поцелуев. Она уже была готова сделать что угодно, сказать что угодно, даже произнести подвенечную клятву, лишь бы его губы оказались там, где были его пальцы.
Ее щеки пылали от унижения. Она вела себя распутно, похотливо и… не могла этому сопротивляться.
Застонав, София закрыла лицо ладонями. Слава Богу, что Он ее вразумил. Слава Богу, Он явился к ней в последнюю секунду. «Выходите за меня, София, – сказал ей майор, – и снова будете счастливы». Наглый дурак. Как будто она не может быть счастливой одна! Как будто никакие другие удовольствия, кроме его объятий, ей недоступны!
Она не глупа, так почему же мужчины постоянно ее таковой считают?
София перевернулась на спину, прикрывая глаза рукой. Перекрутившись под ней, юбка задралась почти до колен. Это было совершенно неприлично, но ей было на это наплевать Она свободна. Она не выйдет замуж за нахального майора. Она будет делать лишь то, что пожелает, потому что она свободна.
Свободна.
София недовольно нахмурила лоб. Почему это слово вдруг показалось ей таким бессмысленным?
В это мгновение она почувствовала, как что-то загороди от нее жаркие лучи солнца, на ее лицо и руку легла тень. София внутренне сжалась. Вдруг она осознала, как пустынна местность, в которой она оказалась. Проведя пять лет в Лондоне, она привыкла к тому, что, куда бы она ни пошла, вокруг нее всегда находились люди, всегда кто-то был неподалеку, кого можно позвать криком на помощь.
Но здесь, в Стаффордшире, можно было пройти много мили так и не повстречав на своем пути ни души.
Встрепенувшись, София отвела руку от лица. Над ней стоя низкорослый коренастый мужчина, всклокоченные рыжие волосы обрамляли его морщинистое лицо.
Это был Керби, денщик майора.
Успокоившись, София села, одергивая юбку и приводя себя в более приличный вид. Он наблюдал за ее движениями странным пристальным взглядом своих зеленых глаз, не издавая ни звука.
Очевидно, первое слово было за ней.
– Вы что-то хотели? – спросила она настолько повелительным и холодным тоном, насколько это было ей под силу.
Он покачал головой.
– Майор послал меня приглядывать за вами.
Словно в насмешку над его приказами, он обвел взглядом пустынный луг.
– Не пристало женщине разгуливать одной.
– В Лондоне не пристало, – возразила она. – Но здесь…
– Здесь следует опасаться бандитов.
Она кивнула, понимая, что значит такой тон. Так говорит человек, когда ему противно то, что приходится делать, противна причина, по которой он это делает, но тем не менее возможности отказаться у него нет.
Таким тоном говорили джентльмены, которых ее мать заставляла с ней танцевать… и угрюмый денщик майора каждый раз, когда ей доводилось с ним общаться.
Она ему не нравилась, но все же ему приходилось терпеть ее в силу своей преданности майору.
София снисходительно улыбнулась. Возможно, она сможет обернуть это обстоятельство себе на пользу. Она подалась вперед, уперев локти в колени.
– Сдается мне, Керби, что мы с вами сейчас заодно.
Он недоверчиво приподнял бровь, но, как бывалый вояка, не стал спешить с ответом.
– Вы не хотите, чтобы майор на мне женился, и я тоже не хочу выходить за него замуж. Остается только убедить майора в том, что я не та женщина, которая ему нужна.
– Майор никого не слушает, – ответил Керби резко, но в его глазах София заметила проблеск заинтересованности.
– Да, я знаю. Как вы полагаете, почему он так настроен на мне жениться? Я не могу поверить, чтобы он придавал так много значения моим визитам в госпиталь. Есть, должно быть, какая-то другая причина.
Денщик перевел взгляд на отдаленные холмы, явно замявшись в смущении. Он хотел что-то сказать, но не решался.
– Мне нужно знать, Керби. В чем там дело?
Слуга буквально поеживался от неловкости.
– Почему он так настроен на мне жениться?
Наконец он быстро заговорил, бросая слова в знойный полуденный воздух:
– Майор хочет получить назначение на дипломатический пост.
София нахмурила брови.
– Он говорил мне, что его посылают в Индию.
– Только если он будет женат.
Выпрямившись, София рассеянно принялась разглаживать складки на своей юбке, обдумывая эту новость. Безусловно, это отчасти проясняло дело, но не давало ей всех ответов, которые она желала получить.
– Но ведь в Лондоне много других женщин, – неспешно вы молвила она. – Зачем он проделал весь этот путь ко мне в Стаффордшир?
Снова этот суровый человек погрузился в молчание. София подняла взгляд, изучая его профиль, и ее поразил его монументальный внешний вид. Как и майор, он был цельным по своей природе: сильным и упрямым, непоколебимым, как скала.
