— Возможно, — пожала она плечами.
— Господи. Я оплачу вам пластическую операцию, у самого лучшего хирурга.
— В этом нет необходимости. Я не настолько тщеславна, и если бы даже была такой, шрам не будет бросаться в глаза.
Бриджит увидела, что Келлен занервничал.
— Я очень виноват, Бриджит. Поверьте, я вовсе не хотел…
— Келлен, это была случайность.
— Но произошла она по моей вине, и вы пострадали.
Келлен выглядел измученным. Ее сердце застучало чаще, их взгляды встретились. Он посмотрел на Бриджит испытующе, и ей сделалось не по себе.
— Я вас прощаю, — пробормотала она и поспешно вышла с подносом на террасу.
Там она поставила поднос на чугунный столик, стоявший в углу. А когда вернулась назад в спальню, Келлен успел дойти почти до дверей. Она шире распахнула стеклянную створку. Он шагнул вперед, и их тела соприкоснулись. Он замер, и поймал ее взгляд, и пальцами свободной руки дотронулся до ее щеки. Она еще помнила то прошлое его прикосновение… И не смогла сделать ничего другого, как только прижаться щекой к его ладони.
— Я хотел бы… — Он закрыл глаза. — Вы побудете со мной? Я прошу…
— Я думала, вы хотите остаться в одиночестве.
Келлен сел на тяжелый кованый стул, который Бриджит выдвинула для него, и горько рассмеялся.
— Я сам больше не знаю, чего хочу… кроме того, чтобы вы составили мне компанию.
От его взгляда у нее перехватило дыхание. Келлен больше не казался властным хозяином или разочарованным, разуверившимся в выздоровлении калекой, пренебрегающим лечебными сеансами. И определенно не был он сейчас и тем озлобленным человеком, давшим два дня назад волю своему гневу. Таким, каким он предстал перед ней сейчас, Бриджит его еще не видела.
Рассудок настоятельно советовал ей отклонить приглашение Келлена, но Бриджит опустилась на стул напротив, слегка развернув его, чтобы лучше видеть океан. Пока Келлен ел, она смотрела на песчаные дюны, покрытые редкой травой, и на бескрайнюю водную гладь за ними.
Вечер был жарким, влажным, душным. Некоторые гости с непривычки жаловались и предпочитали принимать пищу в столовой со включенным кондиционером, а не на открытом воздухе. Бриджит даже удивило то, что Келлен решил выйти наружу, но после многодневного затворничества он, вероятно, почувствовал, что нуждается в смене обстановки.
— Жаркий сегодня вечер, — сказал он, словно услышал ее мысли.
— Да, душно, — выговорила Бриджит, чтобы поддержать разговор. — Я слышала в новостях, что такая погода продержится до выходных.
— Пляж будет переполнен.
Она хмыкнула в знак согласия. Келлен со стуком положил на стол вилку.
— Вы наверняка считаете меня полным ничтожеством.
Бриджит заморгала.
— Я вообще-то приберегаю это звание для своего бывшего мужа. И, кроме того, не мое дело вас судить.
— Ну да, я же ваш босс!
Ей следовало согласиться с ним и оставить этот разговор. Но Бриджит чувствовала, что обязана быть с Келленом откровенной.
— Я сама делала вещи, которыми не могла гордиться, когда… переживала темную полосу в своей жизни.
— Вы имеете в виду ваш развод?
— Да. Когда до этого дошло, передо мной встал выбор. Я могла остаться с мужем и принять жизнь такой, какой она стала, — совсем безрадостной — или могла уйти. На словах это звучит просто, — криво улыбнулась Бриджит, — до тех пор, пока не решаешься на отчаянный прыжок, не зная, где приземлишься. — Бриджит протянула руку через стол и коснулась руки Келлена.
— Я восхищаюсь вами, — проговорил он мрачно.
— Мной? — удивленно заморгала она.
— Да, вами. И уважаю вас. Я плачу вам жалованье, но вы не боитесь высказываться откровенно, даже если требуется сказать мне, какой я осел.
— Не помню, чтобы я употребила это слово, — пробормотала она.
— Смысл был тот же. — В его голосе прозвучала усмешка. — Может быть, в это трудно поверить, но я ценю ваше мнение, и не только в вопросах, касающихся отеля. Наверное, я пытаюсь сказать, что… — Он отвел взгляд. — Бриджит, вы мне нужны.
Бриджит показалось, что ей нечем дышать. Никогда прежде ни один мужчина не нуждался в ней.
— Вижу, что сильно удивил вас, — сказал Келлен после продолжительного молчания.
— Скорее польстили.
Он шевельнулся на стуле, поморщился.
— Что сказал вам врач про ногу? — спросила Бриджит.
— Со временем боль ослабеет, но совсем не пройдет. — Он взял вилку и нож и отрезал кусок свинины. — Иногда я думаю — надо было дать им ампутировать эту чертову ногу. По крайней мере, она не болела бы так.
— Это слабая позиция.
Он качнул головой.
— Но я не хочу сдаваться. Врач предложил мне принимать кое-что.
— И вы отказались?
— Я попросил его ненаркотическое лекарство. И он выписал ибупрофен форте — лекарство, которое советовали вы. — Вечерний бриз подхватил его невеселый смех. — Как вы думаете, мог этот доктор ошибаться?
— Не знаю, — медленно проговорила Бриджит. — Но вы можете улучшить его прогноз.
— Если стану прикладывать усилия, вы это имеете в виду?
— Я не хочу сказать, что к вам вернется стопроцентное здоровье, Келлен, этого не произойдет, и вам необходимо это принять. Но вам не следует зацикливаться на вашем теперешнем состоянии.
Она приготовилась услышать его возражения, но он кивнул. Потом взял стакан и отпил глоток. И тут же скорчил комичную гримасу.
— Гадость ужасная, скажу я вам.
— Но это же обычный чай со льдом, — произнесла она, хотя это было и без того ясно — кубики льда тихо позвякивали о стенку стакана.
— Но он не сладкий. Это юг, Бриджит, и мы здесь любим класть в наш чай побольше сахара.
Интересно, он специально произнес эти слова с протяжным акцентом?
— Да, но не все наши гости здесь в «Фауст-Хаус» южане. Многие приезжают из северных штатов, особенно таких много зимой.
— Я лучше бы выпил вина. Не принесете бутылочку красного? — Она замешкалась, и Келлен добавил: — Я ведь не за рулем.
Но он мог принимать лекарства, которые не сочетаются с алкоголем…
— Ну хорошо.
И снова не успела Бриджит дойти до двери, как он остановил ее новой просьбой:
— И захватите два бокала. — Он приподнял уголки губ. — Один для себя.
— Нет, я не могу выпивать, я же на работе. Что скажет… мой босс?
— Он скажет, что ваш рабочий день уже закончился. Я разрешаю вам взять выходной. Пусть вас заменит Дэнни.
— Ему только восемнадцать… И вообще, он уже ушел домой спать.
— Тогда кто-нибудь еще…
— Келлен…
Он посмотрел на горизонт, где волны, перед тем как набежать на берег, вспенивались белыми гребешками. Потом перевел взгляд на нее:
