Ник переводит дыхание. Вижу, как у него по виску скатывается крупная капля пота. Это говорит об одном: он очень волнуется, хотя старается вида не подавать. Но ещё левая ладонь. Правая потирает пальцы, левая крепко, даже слишком крепко, до побелевших костяшек, вцепилась в каменный парапет.
— Вы мне очень нравитесь, Лена. Настолько, что я вёл себя на острове, как нервный подросток. Ёрничал, стебался над вами, шутил и вообще. Мне, поверьте, очень стыдно теперь за свои глупые поступки. Я не хочу искать себе оправданий. Только чтобы вы поняли: я всегда так себя веду, когда чувствую собственную уязвленность. Да, — Ник говорит, а сам кусает губы. — Есть у меня такое свойство. В тех сферах, в которых мне приходится бывать, проявление любых эмоций воспринимают за слабость и норовят ударить побольнее. Приходится защищаться. Сарказм — это мой психологический щит. Знаю, что вы не собирались на меня нападать. Но при виде вас я размяк, вот и стал, сам не знаю зачем, выстраивать оборону.
— А теперь решили от неё избавиться? Почему?
— Потому что вы… разбудили моё сердце. Простите, я сейчас, может, говорю не совсем то, что нужно. Только я не знаю, что вообще надо говорить в таких случаях.
— Простите и вы меня, Ник, но я вам не очень верю.
— Почему? — вскинул парень удивленные глаза.
— Потому что вы на яхту «Изабелла» прибыли после того, как проводили свою девушку. Меньше недели прошло, и вы хотите сказать, что готовы к новым отношениям?
— Какую ещё девушку? Вы о чем?
— Да бросьте! Все гости только и шептались, что хозяин яхты отправился провожать свою пассию на личный самолёт, поскольку они решили расстаться. А он, такой джентльмен, повез её туда самолично, — отвечаю, сузив глаза и пристально глядя на Ника. Ну, давай, наври мне. Сразу разгадаю!
— Это была моя двоюродная сестра Даша, её попросили по работе вернуться, — спокойно ответил Ник. — Я не афишировал, кто она такая для меня, вот народ и придумал всякое.
Мне на сердце полегчало. Так вот, значит, как было дело!
— Предположим, что я вам поверила. Но с чего вы решили, что я чувствую к вам то же самое? То есть ту симпатию, большую-пребольшую?
Ник теряется от моих слов. Разворачивается и смотрит на воду.
— Да я, в общем…
— Я не сказала «нет», Ник. Вы мне тоже… симпатичны. Просто я… мы…
— Сейчас будете говорить о социальной дистанции между нами, да?
Молчу, он и так всё понимает.
— Лена, а вы не можете представить, что я простой парень? Работаю клерком средней руки. Раз в год могу себе позволить вот это все, — он сделал широкий жест. — Купить билеты до Рима, взять шикарное авто на прокат, катать девушку, которая мне очень нравится, по местным красотам.
— А ещё купить самолет, пролететь полмира, отправить её подругу домой, словно персональное авто с личным водителем… — добавляю иронично. — Как такое забудешь?
Ник молчит. Губы сжал. Опять волнуется.
— Да ладно. Я пошутила. Расслабитесь. Не всё же вам одному меня подкалывать.
— Правда?
— Правда.
— Лена, вы знаете… Я очень, очень рад.
— И я тоже.
Ник смотрит на меня, переводя взгляд с глаз на губы. Я знаю, что это значит. Потому просто закрываю глаза. А! Будь, что будет! И в следующее мгновение ощущаю, как он нежно меня целует. Тело накрывает волна тепла и нежности, и ощущаю, как меня медленно охватывают сильные мужские руки.
Какая там симпатия! Какое ещё «вы мне нравитесь!» Да мы с Ником влюбились, вот и вся причина, почему стоим теперь на самом романтичном мосту Рима. Закрыли глаза и, кажется, сейчас вознесемся в небо под тихий плеск волн.
Глава 16
Я не знаю, сколько мы стоим, глядя на воды Тибра. Ощущения невероятные: вокруг нас простирается Вечный город, к которому, согласно древней поговорке, ведут все дороги. Столица древней цивилизации, и этот мост имеет к ней самое прямое отношение. Более волнительных минут с огромным знаком «плюс» мне испытывать не доводилось прежде. Пикантности моменту добавляет присутствие рядом красивого мужчины, который явно мне симпатизирует.
Ощущение такое, будто я, оказавшись сначала на яхте «Изабелла», а позже на необитаемом острове, вытянула счастливый билет в лотерее, в которой даже участвовать не собиралась. Кто-то за меня это решил, и вот я здесь, у меня под ногами и руками, уж коль я на него опираюсь, знаменитый Мульвиев мост, видевший величайший правителей далекого прошлого. Ну, и рядом он, практически мужчина моей мечты, Николай Горчаков. Как всё это уложить в моей голове, которая вот-вот, кажется, рассыплется на множество кусочков из-за обилия впечатлений!
— Лена, можно, я вам кое в чём признаюсь? — тихо говорит Ник. Робко, несмело. Это совсем не похоже на него прежнего. Раньше миллиардер таким нерешительным не был, а теперь вдруг стал с чего-то. У меня сердце замирает в сладком предвкушении приятного.
— Да, конечно, — отвечаю с той же интонацией.
— Помните ваше задержание тайскими правоохранителями?
— Ещё бы, — у меня холодок по коже пробегает, несмотря на жару и солнце. — А что?
— Я вам скажу, если вы пообещаете меня простить, — заявляет Ник.
— Вот так сразу, даже не выслушав? — я хмурюсь, поскольку не нравится мне такой поворот.
— Да.
— Ну попробуйте.
— Вы обещаете?
Сдонжил ведь!
— Хорошо, я вас заранее прощаю.
— Мы договорились на «ты», — напоминает Ник.
— Ладно, я тебя прощаю. Заранее.
— И не будешь злиться?
— Ник, да говори ты уже, в конце концов!
— Это я всё подстроил.
— Что подстроил?
— Подговорил тайских копов, чтобы они тебе с Надей устроили это маленькое происшествие. Задержание, наручники, маски…
— Ты… ты… ты… — у меня дыханье спёрло от безумной злости. Какое там! Внутри закипела, словно магма во взорвавшемся вулкане Везувий, ярость. — Да как ты мог так с нами поступить?! — кричу, и разнеженные туристы шарахаются от моего вопля. Простите, господа, но я не смогу сдержаться.
— Лена, ты обещала не обижаться, — стараясь оставаться спокойным, говорит Ник. Хотя лицо его, несмотря на более чем жаркую погоду, становится бледным.
Но как можно не испытывать обиду после того, что случилось? Я чуть не поседела там, в этом проклятом Пхукете. Он себе представляет вообще, как низко, подло, гадко и отвратительно поступил?!
— Ты… Это было… — черт! Да я слов подобрать не могу, поскольку девушка воспитанная, не привыкла выражаться непечатными словами. Но в этот момент мне на ум такая тирада приходит. Да ей бы сам сочинитель пошлых стихотворений Барков позавидовал. Что там! Сам Пушкин испытал восторг!
Но нет, я не стану. Неприлично.
— Лена, пожалуйста, успокойся, — Ник кладет мне руку на ладонь, но я тут же её стряхиваю. — На нас люди смотрят.
— Да мне напле… — снижаю голос до яростного шепота. — Мне глубоко наплевать, что они обо нас подумают. Смотрят, слушают — их проблемы. Да, я обещала не обижаться. Но твой поступок — вне рамок обычного поведения. Так нормальные мужчины не поступают. И ещё. Ты слишком подло поступил не только по отношению ко мне, ты обидел мою лучшую подругу! Ей тоже пришлось испытать все эти отвратительные унижения.
— Лена, всё хорошо. Я обязательно…
— Послушай, Николай. Ты, конечно, человек богатый. Наверное, считаешь, будто можешь себе позволить подобное поведение в отношении таких простеньких дурочек, как я и Надя. Но ты, поверь, глубоко заблуждаешься. Никто не давал тебе права поступать с нами подобным образом. Нет, я не стану тебя прощать. И требую, чтобы ты немедленно отвез меня обратно в аэропорт и посадил на ближайший рейс домой.
Ник смотрит на меня. Тяжело дышит. Волнуется. В глаза старается не смотреть. То ли стыдно ему, то ли… Не знаю, что он там думает, чувствует и так далее. Мне слишком обидно за себя и за Надю.
— Хорошо, как скажешь, Лена, — поникшим голосом отвечает мой спутник.
Показывает мне рукой. Мол, нам в ту сторону. Я поворачиваюсь и шагаю обратно к машине. Не нужно указывать, куда идти! Сама всё прекрасно помню.
