— А что Вы так нервничаете? Мы что отрываем Вас от важных дел? — выпытывала Эмма Борисовна, еле сдерживая волнение.
— Нет у меня никаких важных дел. Гости у меня!
— И кто же к Вам приехал? — Эмма готова была бежать к соседу, чтобы вывести его на чистую воду, но продолжала дипломатичную беседу.
— Вот все-то Вам надо знать! — Петрович явно нервничал. Дело в том, что Эмма Борисовна отвлекала его от серьезного и важного дела — на сковородке жарилась яичница, и ему не хотелось угощать гостя угольками. — Извините, мне некогда, — и сосед отключился.
Ну тут уж Эмма просто вскипела. В ней проснулась блюстительница порядка и нравственности. Правда, главным было то, что в ней проснулась женская ревность!
Наскоро переодевшись, она решительно направилась к соседу — якобы, на правах предводительницы.
Ее настойчивый звонок в дверь буквально взбесил Петровича:
— Вот же неймется ей, — подумал он, успев-таки убрать сковородку с огня и открывая дверь.
— Господи! — воскликнула Эмма Борисовна, решительно входя в прихожую, да Вы эдак весь дом задымите. Что это у Вас подгорело? — а сама стремительно прошла не на кухню, откуда действительно доносились запахи подгоревшей яичницы, а сразу в комнату.
Правда, то, что она там увидела, заставило ее быстренько ретироваться. На диване Виктора Петровича лежал какой-то мужчина в одних трусах и майке. А рядом с диваном было постелено одеяло, на котором, по всей видимости, пришлось ночевать хозяину квартиры, то бишь самому Петровичу.
Эмма едва не лишилась дара речи, но, справившись с волнением, спросила шепотом:
— Это кто?
— Мой сослуживец, — спокойно ответствовал сосед. А Вы чего так испугались, вон дрожите прямо. Вчера поздно вечером приехал, неожиданно.
— Побегу я, — спохватилась Эмма. Она уже успокоилась по поводу нравственности соседа и решила, что оставаться в комнате с двумя мужчинами было просто неприлично.
Петрович удерживать не решился. А предводительница, выскочив от него, с облегчением вздохнула:
— Все нормально! Ох уж эта Клавдия.
Глава 19
В душе у Светы бушевал вулкан. Он то взрывался потоком слез, то, притаившись ненадолго, сверлил мозг воспоминаниями. Боль и обида время от времени обрушивались с новой силой.
Перед глазами прошла вся жизнь, наполненная горечью утраты любимого человека и малыша, ожидаемого с таким трепетом.
Одиночество заполнялось работой. Строить новые отношения уже не было желания. К тому же, надежда, что Володя вернется, постоянно присутствовала на протяжении долгих лет.
А потом уж и не ждала. Поздновато было думать о любви, о семье, о детях. Незаметно и пенсия подкатила. А теперь что уж. Одна радость — дружба с Клавдией, такой же одинокой и обделенной судьбой.
А последнее время так вообще все прекрасно было. Эмма внесла в их безрадостное существование свежеть новизны, радость общения. И все бы хорошо.
— Так нет же, — продолжала думать Светлана, — принесла его нелегкая. Как было спокойно на душе. А теперь думай, как поступить. Простить? Разве можно простить такую боль, причиненную то ли по глупости, то ли по малодушию, то ли просто потому, что не любил он меня?
И ведь что, по его словам, стало причиной?! Сплетни Ритки. Эта сучка никак простить не могла, что Андрей предпочел меня.
Да и не предпочел, просто сбежал от нее из-за ее же предательства.
И мне, и себе жизнь испортил. Но Андрей, как Андрей. Ритка, тварь, все изгадила. А ведь подруги были.
Ну ее тоже понять можно. Каково было узнать, что ее жених на мне женился.
И я тоже дура. На что надеялась? Ведь знала же, что он без ума от Риты.
О-ох-охонюшки, грехи мои тяжкие. Сама-то вон что натворила, а Владимира простить не могу. Все мы хороши!
Новый поток слез пролился из опухших глаз Светланы.
— Неужели он напрочь смоет всю горечь предательства? Неужели она сумеет найти оправдание для когда-то любимого Вовочки? — это проснулся внутренний сверчок.
О, женщины! Как быстро оттаивает ваше сердечко. Вся жизнь наперекосяк! А вот надо же — явился с повинной, и кажется, будто и не виновен совсем.
Да что там не виновен! Скорее всю вину на себя возложит, лишь бы мужика оправдать да простить. Ну и дура же ты, Светка!
Гнать его в шею надо, а не наговаривать на себя. Ты Андрею на шею не вешалась. Ты Ритку изменять ему не заставляла. Замуж за него выскочила — так влюблена была без памяти. Позвал, и пошла.
— Так уж и гнать. Он молодой был, доверчивый. Любил меня, наверное, раз так больно ранили его Риткины слова.
— Кха! Любил. А поговорить нельзя было. Тест ДНК сделать в конце концов!
— Ну да тест. Никаких тестов и в помине не было!
— Да ну тебя. Решай сама, что делать. Я тебе не советчик.
— Да и решать уж нечего, — грустно отвечала своему критику Света, — и опять слезы застилают глаза: — Не появляется он больше. И что я здесь дурью маюсь? Завтра же поеду домой. А там уж как Бог даст.
— Вот так всегда. Сами натворите невесть что. А потом на Бога надеетесь… О, женщины!
* * *
Клава конкретно страдала от одиночества. Эмме как-то последнее время было не до соседей. Светка скрывалась от своего бывшего. С Петровичем Клавдия всегда была в слегка натянутых отношениях.
Вот и мучилась от тоски и безделья.
А интернет на что? — подсказало ей женское воображение.
И зарегистрировалась Клавдия на сайте знакомств. Ой, что тут началось! Предложения на общение в интернет-пространстве и на свидания в реалии посыпались пачками.
И ничего удивительного. Возраст она изменить не сумела — не настолько была сильна в технологиях. А вот что касается фотографии, то тут уж, естественно, кое-как сообразила вставить фото двадцатилетней давности.
Там Клавдия была ух как хороша собой. Ни морщиночки на лице. Ни нависших век. Ни мешочков малярных под глазами. И тебе губки бантиком, и тебе бровки домиком. Прелесть да и только.
Общаться онлайн было сложновато. Мужчины просили включать скайп. При этом сами неохотно показывались во всей своей красе. То у них изображение глючило. То поклонники стеснялись демонстрировать свою истинную физиономию.
Еще один недостаток таких свиданий заключался в том, что приходилось непонятно для чего каждый вечер перед сеансом наряжаться и наносить макияж.
Ей больше нравились предложения встретиться офлайн, вживую то есть. Резон, конечно был. В реальности люди, как бы ни маскировали свою сущность, все равно были более прозрачны, нежели с экрана монитора.
Только боязно что-то стало. Как бы не нарваться на сексуально озабоченных. Хотя, в таком-то возрасте!
Одним словом, не все было гладко с интернет-знакомствами. Однако Клавдия с возрастом как-то раскрепостилась что ли. Все ей было интересно, все хотелось изведать, испытать.
В молодости, чувствуя обиду и даже отвращение к мужскому полу, она была погружена в работу. А сейчас — времени масса, как его убить — проблема.
На первое свидание наша прелестница, а она все еще была хороша собой, Клавдия одела белые джинсы, подчеркивающие стройность ее фигуры и свободную блузу с крупными ярко-красными цветами на черном фоне.
Весь ее наряд подчеркивал нежелание мириться с возрастными границами. И этим притягивал к себе взгляды любопытных пенсионеров, скучающих на скамеечках около ее дома.
— Ишь, вырядилась. Королева красоты, — судачили соседки с первого этажа, поплевывая семечки.
Их осуждение не особенно волновало Клаву. Она бежала на свидание, а ее ровесницы только и могли, что злословить относительно ее яркой внешности и неувядающей молодости. Как бы странно это ни звучало. Она сохранила молодость души, и этим отличалась от своих сверстниц.
С мужчиной приятной наружности, назвавшем себя Аполлинарием Константиновичем, договорились встретиться в ближайшем кафе.
Седовласый немолодой человек услужливо отодвинул стул, что понравилось Клаве. За ней и в молодости-то никто так не ухаживал.
