и поджимает губы, а я только ухмыляюсь.
– Конечно, справишься. Ты – со всем справишься. Но тебе будет намного комфортнее с опытным всадником. Позволь себе расслабиться, и разреши мне показать тебе все самые красивые места в округе.
Опытным всадником меня, конечно, можно было назвать только с бодуна. Но Ане ни к чему было знать, что я приперся сегодня в конюшню с самого утра и несколько часов подряд тренировался эффектно запрыгивать в седло. В конце концов, у меня это стало получаться мастерски, и сейчас я продемонстрировал свои умения, грациозно запрыгнув в седло и протягивая руку Ане.
– Садись передо мной.
Она скептично смотрит на протянутую ладонь, колеблется какое-то время и с тяжелым вздохом шагает вперед. Я помогаю Ане взобраться на коня, и мы неспешно трогаемся с места. Аня пытается как-то отстраниться, хоть это и сложно сделать в одном седле, но я обхватываю ее одной рукой, прижимая ближе к себе.
– Зачем ты меня обнимаешь?
– Не обнимаю, а придерживаю. Тебе будет комфортнее, если ты просто расслабишься и доверишься мне. Так ведь удобно, правда? – шепчу ей на ушко таким специальным глубоким голосом, предназначенным для запудривания женских мозгов.
– Д-да… вполне.
А я отвернулся, пряча самодовольную улыбку. Ну не признаваться же мне, что я всего лишь хочу быть ближе?
Мы едем по лесной тропинке, потом сворачиваем налево в сторону поля. Теперь мы движемся вдоль веселого ручейка под щебетание птичек, и меня наполняет спокойствием и гармонией. Всё-таки это была прекрасная идея – покататься с Аней на лошадках. Самое то для примирения и романтичной прогулки.
Мы молчим, но это молчание особого рода, когда слова кажутся лишними. Аня мнется, то и дело нервно поправляет волосы. Она явно чувствует себя неуютно верхом и не знает, куда деть руки.
Не выдерживаю и утыкаюсь носом в рыжие волосы, вдыхая сладковатый аромат.
– Что ты делаешь? – тихо спрашивает Аня.
– Ты вкусно пахнешь, – шепчу ей на ухо и как бы невзначай касаюсь мочки уха губами.
Аня вздрагивает и обхватывает себя двумя руками. Садится еще прямее, упрямо поджимает губы. Меня это бесконечно умиляет и веселит.
Мы выходим на опушку леса, и нашим взорам открывается восхитительная картина. Мы стоим на холме, а внизу простирается река и бескрайние чистые поля.
– Как красиво! – невольно ахает Аня, трогательно прижимая ладошку ко рту.
Чувствую, что у нее это вырвалось помимо воли, и самодовольно улыбаюсь. Да, вид отсюда действительно открывается сказочный. На полях сейчас вовсю цветут люпины, и яркие фиолетовые, розовые, голубые пятна придают пейзажу совсем уж волшебный вид.
В этот момент конь резко мотает головой и громко фыркает, а Васнецова вскрикивает от неожиданности. Испуганно дёргается – так, что чуть не падает. Наверняка и упала бы, если бы сидела одна в седле, но я еще крепче и теснее прижимаю к себе Аню.
– Какая ты неуклюжая, – улыбаюсь я. – Хорошо, когда рядом есть настоящий сильный мужчина, не правда ли?
– Ты так уверен в своих силах? – спрашивает Аня с обворожительной улыбкой.
Что-то не так в этой улыбке. Ехидный тон и хитрый прищур заставляют меня напрячься. Впрочем, я тут же выкидываю всякие глупости из головы, склоняю голову на бок. Одной рукой крепче прижимаю к себе Аню, другой мягко разворачиваю к себе за подбородок, замираю в каких-то сантиметрах от желанных губ.
Аня не рвется вперед, но и не отталкивает. Замирает в ожидании, смотрит на меня затуманенным взором.
Идеальный момент для поцелуя. Ну же, действуй, Димон!
Она обязательно растает от моих ласк. Сегодня ничто не сможет помешать мне сделать своей эту рыжую красотку.
Глава 12. О сильных женщинах и мужчинах
Он приближается ко мне вплотную, так близко, что почти соприкасаются кончики носа. Аромат его парфюма кружит голову, и в глазах сверкают молнии. Я выжидаю, не дергаюсь, словно загнанная в клетку птица. Сердце рвется из груди, и внизу живота скручивается тугой узел.
Ну же, капельку ближе. Ещё немножко.
Пора!
– Марш! – приказываю лошадке и бью её по бокам пятками.
Та вздрагивает, поднимается на дыбы. Я перехватываю поводья из рук обомлевшего Кондратьева так быстро, что он не успевает даже пикнуть.
– Держись крепче, наездник! – усмехаюсь и беру управление в свои руки.
Покорная лошадь даже не сопротивляется, наоборот, вскидывается и берет галоп с таким наслаждением, будто только и ждала момента, чтоб сорваться с места и побежать в густые заросли.
Мы летим со склона на такой скорости, что закладывает в ушах. Где-то позади зычно матерится Кондратьев, который вцепился в меня мертвой хваткой и из последних сил пытается перехватить вожжи. Причем чем ближе мы приближаемся к кустам шиповника (чисто случайно свернула с красивых полей в глушь), тем больше мат становится похож на молитву.
Не бойся, Дима, сегодня я тебя не убью.
Возможно.
Стоит ли ему рассказать, что я с десяти лет занималась верховой ездой, даже выиграла парочку соревнований? Что для меня держаться в седле так же естественно, как ездить на автомобиле? Конем ведь нужно не просто управлять, а срастись с ним в единое целое.
Кто б знал, скольких сил мне стоило всю прогулку изображать недотрогу. Жеманство это показное, глазки в пол. Неужели Кондратьев всерьез надеялся, что я так запросто позабуду про прошлую встречу? Увижу его в клоунском одеянии и растаю, да? Да ничего подобного!
Что за девушки ему попадались, если он решил, будто на такое можно повестись?..
– Чего орешь? – смеюсь, направляя кобылку к болотам, что расстилаются сразу за зеленой полосой. – Хорошо же отдыхаем! Романтика.
– Васнецова! Ты нас угробишь!
– Нас – нет, а тебя – посмотрим.
Кондратьев вжимается в мою спину всё сильнее. Так и не могу понять, это он себя пытается спасти или машинально защищает меня от падения? В любом случае, я прекрасно чувствую лошадь. А вот ему бы не помешало выровняться, иначе…
Да, наверное, не стоило так резко тормозить
