Лайза достала из кухонного шкафчика ярко-желтый фарфоровый чайник и, щедро засыпав в него шиповнико-малиновую смесь, долила кипяток. Между делом она успела нарезать ломтиками пирог и, положив на блюдце довольно большой кусок, поставила его перед Сьюзен. Лайза двигалась очень быстро и с удивительным изяществом.
Сьюзен принялась за еду. Она еще не успела позавтракать, и пирог показался ей необыкновенно вкусным.
— Ну раз у тебя хороший аппетит, значит, не все потеряно, — заметила Лайза, усаживаясь напротив Сьюзен и наливая себе чаю. — А теперь, может быть, ты расскажешь, как Алан отважился уехать на работу, оставив жену тяжелобольной и даже не купив ей фруктов.
Сьюзен вздохнула. С Лайзой бесполезно ходить вокруг да около. Мать Сьюзен обладала завидной проницательностью и всегда умела безошибочно определить суть происходящего.
— Мы с Аланом… — неуверенно начала Сьюзен. — В общем, мы с ним поссорились.
Лайза устремила на дочь внимательные серые глаза, в которых лишь слегка угадывался зеленоватый оттенок. В глазах Сьюзен он был гораздо ярче.
— Иными словами, ему надоело терпеть твои капризы, — спокойно уточнила Лайза.
Сьюзен отрицательно покачала головой.
— Нет, все значительно хуже, — со вздохом возразила она. — Алан решил, что я ему изменяю.
Темные, идеальной формы брови матери изумленно взлетели.
— Ты изменяешь Алану? — Казалось, обычное хладнокровие покинуло Лайзу. — Ты в своем уме?! Зачем ты это сделала?
Сьюзен вздохнула.
— Собственно, измены как таковой не было. И это обиднее всего.
— Но, дорогая… — Лайза с сомнением смотрела на дочь. — Насколько я знаю Алана, он не из тех мужей, которые придут к такому выводу без серьезных на то оснований.
— В том-то и дело, что оснований больше чем достаточно. — Сьюзен опустила глаза.
Некоторое время обе молчали. Лайза была поражена признанием дочери, а Сьюзен обдумывала, как ей донести до Лайзы все то, что творилось с ней последнее время.
— Ну что, готов твой эликсир? — спросила Сьюзен, так ничего и не придумав.
Лайза молча налила в чашку ароматный темно-янтарный напиток и пододвинула дочери. Сьюзен принялась пить мелкими, осторожными глотками.
— И все же, что случилось? — мягко спросила наконец Лайза.
Сьюзен вскинула на мать глаза. Лайза смотрела на нее участливо, без тени недовольства. Поняв, что мать не сердится, Сьюзен решила все ей рассказать с самого начала. Она подробно описала все произошедшее с ней со дня посещения презентации, умолчав лишь о роли Джуди в этой истории. Слушая дочь, Лайза хранила безмятежно-непроницаемый вид.
Когда Сьюзен закончила свое печальное повествование, Лайза некоторое время молчала, помешивая ложечкой остывший чай.
— Итак, из всех возможных ошибок ты совершила самую глупую, — подвела наконец Лайза неутешительный итог.
— Но ведь я не знала, что все так обернется! — запротестовала Сьюзен.
— Конечно, не знала, — спокойно согласилась мать. — Ты была уверена, что при любом раскладе ничего не потеряешь.
— Что ты хочешь этим сказать? — изумилась Сьюзен.
Лайза пожала плечами.
— Только то, что ты очень плохо знала собственного мужа. Ты была уверена, что Алан простит тебе любую выходку и с радостью примет тебя обратно. А он, как назло, оказался не из тех мужчин, которыми можно вертеть, как заблагорассудится.
Сьюзен пораженно молчала. Мать буквально прочла ее собственные мысли.
— Тебе и в голову не пришло, что Алан обладает обостренным чувством собственного достоинства, — хладнокровно продолжила мать. Она замолчала и укоризненно посмотрела на дочь. — Ты считала его безвольной тряпкой, — вновь заговорила Лайза. — А ты хоть раз подумала, что безвольный, никчемный мужчина не смог бы достичь таких успехов в бизнесе, каких достиг Алан? Да еще и в столь молодом возрасте. И к тому же подобные мужчины не способны на такую любовь к женщине. Они предпочитают, чтобы за них всё решали и в чувствах, и вообще в жизни.
Мать вновь замолчала, подлив Сьюзен еще немного настоя малины и шиповника. Сьюзен и не заметила, как, слушая мать, успела выпить почти полную чашку. Ее самочувствие постепенно улучшалось, простуда оказалась вовсе не такой серьезной, как ей показалось после пробуждения. Скорее всего, виной всему было нервное потрясение. И теперь в обществе матери Сьюзен становилось намного легче. И это несмотря на то, что мать говорила не самые приятные для нее вещи. Скорее наоборот.
Сьюзен по опыту знала, что это личный и неповторимый стиль ее матери — с самого начала рассмотреть наиболее неприятные стороны любой проблемы. После этого Лайза, как правило, выдавала рецепты по выходу из сложной ситуации, которые обычно оказывались действенными.
Лайза никогда не прибегала к сюсюканьям на тему «все будет хорошо», считая их бесполезными. Она была прагматиком и всегда видела людей такими, какие они есть.
Сьюзен хорошо знала эту особенность матери и теперь готовилась выслушать ее рекомендации.
— Я вижу, тебе гораздо лучше, — заявила Лайза без перехода. — Сейчас тебе надо лечь в постель и немного поспать. А мне пора бежать.
Это было совсем не то, на что рассчитывала Сьюзен. Она бурно запротестовала:
— Но, мама! А что же мне теперь делать?!
— Ждать, — коротко отозвалась Лайза.
— Ждать чего? Когда вернется Алан? Может, лучше мне самой позвонить и попытаться все ему объяснить?
Лайза решительно покачала головой.
— Это ни к чему не приведет. Алан оскорблен, и его можно понять. И потом, он ведь далеко не глуп и отлично поймет, что, будучи отвергнутой любовником, ты хочешь повиснуть на нем.
И это была правда. К тому же Сьюзен уже сделала несколько попыток позвонить мужу, к сожалению, безрезультатно.
— Дай ему время все обдумать, прийти в себя. Ведь он тоже пережил потрясение, — мягко закончила Лайза.
Сьюзен с сомнением посмотрела на мать.
— Он вовсе не выглядел потрясенным или страдающим, — возразила она. — Знаешь, он был таким холодным и равнодушным, как будто я для него посторонний человек.
Лайза лишь усмехнулась, извлекая из сумочки позолоченную пудреницу. Она аккуратно припудрила лоб и щеки и лишь затем вполголоса произнесла:
— А ты хотела бы, чтобы он в истерике катался по земле и судорожно рыдал? Такие мужчины, как он, не выражают столь бурно свои эмоции. Они предпочитают самостоятельно справляться со своими сложностями.
— Но почему он не захотел меня даже выслушать?! — воскликнула Сьюзен. — Ведь в сущности я перед ним ни в чем не виновата. Ведь никакой измены не было.
