Злобная реплика сорвалась с языка сама собой, Патрисия даже подумать не успела, что она такое несет. И, только услышав свои слова, увидев, как Стивен потрясенно оборачивается к ней, в полной мере пожалела о своей несдержанности.
— Прости! — тут же воскликнула она. — Я вовсе не это имела в виду. Мне жутко стыдно, я сегодня сама не своя. Понимаешь, когда я болею, становлюсь страшной мегерой.
Или когда подозреваю, что беременна. Последнюю фразу Патрисия, конечно, не произнесла вслух, но внутренне так и содрогнулась от ужаса. Она не хотела никакой беременности. Во всяком случае сейчас, когда Стивен предложил ей стать его постоянной спутницей, ездить вместе с ним по всему миру. Когда жизнь ее обещала стать такой захватывающей и увлекательной. Ну а куда поедешь с вопящим младенцем на руках?
— Успокойся, Патти. Все в порядке. Я понимаю.
— Да ничего ты не понимаешь! — И снова молодая женщина не сумела сдержать горечи в голосе.
Однако Стивен воспринял эту горечь в ином смысле.
— А по-моему, вполне понимаю. Все дело в том, что произошло между нами вчера. И ночью. Я чересчур увлекся. Не надо было так торопиться. Я должен был вести себя с тобой бережнее, аккуратнее. Быть может, тогда тебе все нравилось и таким, как есть, но потом, задним числом, ты начала терзаться сомнениями. Отчасти даже хорошо, что утром ты заболела и мы оба получили передышку, возможность подумать. Жаль только, что такой ценой, ведь ты и правду очень страдаешь.
— Так ты не расстроился?
Он хмуро усмехнулся.
— Не расстроился? Ну естественно, расстроился! Мне бы хотелось заняться с тобой любовью прямо сейчас. Но я человек терпеливый, как-нибудь дождусь следующего воскресенья. И обещаю — тогда уже не стану пугать тебя своей торопливостью и повышенными требованиями.
— Ты… ты вовсе не испугал меня, Стивен.
Он заглянул ей в глаза.
— Не испугал? Ты точно уверена?
— Уверена. Мне понравилось все, что между нами произошло. Очень понравилось. И все, что мы делали, тоже.
Стивен облегченно вздохнул.
— Приятно слышать. Должен признаться, я слегка нервничал, не зашел ли ночью слишком далеко. В смысле — не ночью нервничал, а уже утром, когда проснулся.
Патрисия только вздохнула. Как бы Стивен ни тревожился, а все не так, как она сейчас. У нее причины были посерьезнее.
Присев на кровать рядом с возлюбленной, он снова погладил ее по голове.
— Патрисия, милая, все равно запомни: я никогда не заставлю тебя делать то, что тебе не нравится. Чего ты сама не хочешь. Я люблю тебя, а не только заниматься с тобой любовью. Понимаешь?
Патрисия кивнула. Говорить она не могла — ее душили слезы. Какой Стивен милый, какой заботливый и ласковый. А с другой стороны, это он сейчас такой, а ну как вдруг окажется, что она и вправду беременна? Хватит ли ему благородства принять новость как подобает настоящему мужчине? Или он струсит и наговорит вещей, которые раз и навсегда положат конец их отношениям?
Сердце Патрисии тонуло в пучине отчаяния. Напрасно она пыталась подбодрить, уверяя, что еще не все потеряно. Что пока неизвестно наверняка, беременна ли она. Скорее всего это не так, это лишь засевшая в голове глупая мысль.
Да, так она и будет думать. Во всяком случае, до отъезда Стивена. Иначе не выдержит этого напора черной тоски, расскажет все любимому прямо здесь и сейчас. А это было бы уж и вовсе ни к чему. У него и так забот хватает.
Осталось потерпеть всего ничего. Стивену уезжать уже через пару часов. А значит, надо взять себя в руки и не отравлять последние минуты свидания.
— Стивен…
— Да?
— Кажется, мне стало чуть получше. Вроде уже не так тошнит. Как думаешь, может, попробовать съесть чего-нибудь? Может, кусочек тоста?
— Отличная идея. Еда вообще лучшее лекарство от похмелья. Беда только в том, что при похмелье обычно на еду и глядеть-то не хочется. А я сейчас и сам бы не отказался от завтрака, причем настоящего сытного английского завтрака. После такой ночи, — тут он многозначительно подмигнул ей, — одного кофе с тостиками мне явно не хватит. Пойду посмотрю, что там нам приготовила добрейшая миссис Бенджамин.
Вообще-то в обязанности миссис Бенджамин первоначально входило следить за домом в отсутствие хозяина и прибирать после его коротких наездов. Однако потом Стивен договорился, чтобы во время его визитов она за небольшую дополнительную плату еще и готовила завтрак, хотя Патрисия с удовольствием делала бы это сама. Но Стивен, похоже, так привык покупать подобные услуги, что мысль о «семейном» быте даже не приходила ему в голову.
Вот и сегодня, должно быть, пока они еще спали, утомленные ночью страсти, миссис Бенджамин оставила завтрак в кухне, так что его нужно было только разогреть.
Патрисия села. Только сейчас, когда дурнота отступила, она осознала, что все еще не одета, и потому целомудренно прикрылась одеялом. Пусть молодая женщина и открыла в себе новую и приятную беззастенчивость, но всему свое время — выставлять себя напоказ просто так ей по-прежнему не хотелось.
Кто знает, может, сегодня утром от слабости она стала не в меру чувствительна, однако ее слегка покоробило новое напоминание о бурных ночных забавах. Молодая женщина опустила глаза — и наткнулась взглядом на вызывающе сверкающий рубин на пальце. Только кольцо — свой собственный подарок — не снял вчера вечером с нее Стивен.
И вдруг в голове у Патрисии словно что-то повернулось. Внезапно роскошное кольцо представилось ей не просто подарком на день рождения, а первым в череде таких же даров, даров довольного богача любовнице, которая сумела его ублажить, скрасив любовными играми редкие часы досуга. Впрочем, в дальнейшем эти часы станут не такими уж редкими, если она станет путешествовать вместе с ним, всегда будет находиться у него под рукой — позови только.
Разошедшееся воображение уже рисовало ряд резких, почти гротескных картинок: вот они со Стивеном колесят по миру и предаются любви в самых разных городах, самых разных, но неизменно роскошных отелях. И раз от разу секс в этих пышных апартаментах становится все разнузданнее и экстравагантнее — и все дороже и экзотичнее становятся подарки Стивена, плата за услуги.
Патрисия мысленным взором увидела себя через полгода-года такой жизни: в умопомрачительных туалетах от лучших портных, утопающую в мехах и бриллиантах. Но под всеми этими мехами, бриллиантами и умопомрачительными туалетами белья не было вовсе — ведь это так возбуждает! Сексуальная рабыня Стивена, готовая беспрекословно исполнить малейшую его прихоть и получающая щедрую плату. Игрушка, которую легко достать из кармана, когда есть время, и которую столь же легко забыть и забросить, возвращаясь к настоящей жизни, к работе.
