— Нам лучше пройти туда.
Расположившись за столом, занимающим значительную часть комнатки, Эйнджел окинул быстрым взглядом скромную обстановку. Помещение оказалось больше, чем он ожидал, но скорее это был рабочий кабинет, чем место отдыха.
— Вот готовый эскиз. — Синди развернула большой лист плотной бумаги и положила перед ним.
Эйнджел прижал пальцем один угол листа, чтобы тот снова не свернулся в рулон, а она прижала другой угол.
Цвета, общая композиция и некоторая размытость картины создавали стилизованное, чуть ли не импрессионистское изображение. Из зыбких, но вполне видимых очертаний фонового пейзажа более четко проступало еще не достроенное здание коттеджного типа, которое как бы вычленялось из гигантской скалы, продолжая составлять с ней единое целое.
— И ты сможешь выполнить это в мозаике? — с любопытством спросил Эйнджел.
— Конечно. Тебе нравится?
Он вспомнил о своем плане.
— Можешь ли ты объяснить мне систему обозначений?
Эйнджел заметил необычное воодушевление на лице Синди, когда та услышала, что его что-то заинтересовало. Она выпрямилась и поправила волосы, ее глаза сияли, и на какой-то миг в выражении лица не стало былой настороженности, той невидимой маски, которую она на себе носила. Синди показалась ему такой прекрасной, что он почувствовал, будто чья-то цепкая рука схватила его сердце.
Что-то, видимо, проявилось и на его лице. Эйнджел увидел, как ее глаза расширились, зрачки увеличились, а губы разомкнулись, неистово и непреодолимо маня к себе. Потом она моргнула и отступила на шаг. Ее рука соскользнула с листа бумаги, и он свернулся в рулон.
Синди снова, но уже без необходимости, подняла руку, чтобы поправить прическу, и нервно рассмеялась.
— Ну вот, — закончила она. — Надеюсь, это как раз то, что тебе нужно.
Не в силах сделать вид, что в представленном эскизе хоть что-нибудь вызывает у него вопросы или опасения, Эйнджел сказал:
— Что ж, великолепно. Как раз то, что я хотел… Да нет, это даже больше, чем я мог рассчитывать.
Синди почувствовала облегчение. Потом даже улыбнулась, хотя получилась несколько натянутая и осторожная улыбка.
— Если ты доволен, то вот — я напечатала два экземпляра контракта, — с этими словами она открыла ящик стола.
Черт бы меня побрал, если я доволен! — подумал Эйнджел. Я не успокоюсь, пока эта молодая особа не окажется в моей постели, где я сумею продемонстрировать ей, что такое истинное удовлетворение. Ему хотелось, чтобы маска настороженности на ее лице сменилась выражением подлинного желания, переходя постепенно в выражение неудержимого и неприкрытого наслаждения.
Нагнувшись, Синди вытащила из ящика пару листков бумаги, а Эйнджел, восхитившись видом и движениями ее упругого тела, позволил себе ненадолго погрузиться в мир эротических фантазий.
— Если ты захочешь внести сюда изменения… — сказала она, повернувшись к нему.
Ее лицо напряглось, словно от какого-то предчувствия. Эйнджел, опомнившись, переключил внимание на контракт, слегка опустив веки. Потом как бы невзначай взглянул на часы.
— Послушай, а не могли бы мы обсудить это за деловым ланчем?
— Мы часто перекусываем прямо на работе, — сказала Синди. — Кроме того, мне не хотелось бы оставлять здесь Уэсли одного.
Глаза Эйнджела слегка блеснули, потом его взгляд устремился куда-то мимо нее, и Синди поняла, что во время их разговора в комнату тихо вошел Уэсли.
— Не проблема, босс, — бодро заявил ее помощник. — Разве ты не доверяешь мне? Смело отправляйся на обед и не задумывайся. Здесь я вполне смогу управиться.
— Ну так что, идем? — с надеждой спросил Эйнджел.
Уэсли помахал перед собой листком бумаги.
— У меня здесь заказ на медный подсвечник, вроде того, который мы продали в прошлом месяце, — сказал он. — Я положу к тебе на стол, хорошо? Увидимся позже.
— Ладно, — сдалась Синди и взяла свою сумку, положив в нее экземпляры контракта. — Вернусь примерно через час.
В просторном и полупустом зале соседнего кафе-бара официантка указала им на уютный столик возле окна. Эйнджел снял пиджак и повесил его на спинку стула, после чего сел и, коротко посовещавшись с Синди, сделал заказ.
Она вручила ему контракт. Он быстро прочитал текст, задал пару уточняющих вопросов, а потом, долго не раздумывая, поставил свою подпись на каждом экземпляре.
— Я прослежу, чтобы чек с причитающимся авансом был выписан тебе уже завтра, — пообещал Эйнджел.
— Благодарю. Мне очень понадобятся деньги для закупки материалов.
Он передал ей бумаги и ручку, которой подписывал контракт.
Немного подумав, подписанную ими копию сложил пополам и засунул во внутренний карман пиджака.
— Есть повод пожать друг другу руки.
Она не сопротивлялась, и Эйнджел, подержав в своей теплой ладони ее руку, легонько встряхнул ее и отпустил.
Когда официантка принесла поднос с заказом, он спросил у Синди:
— Когда ты сможешь начать работу с фреской? Кстати, я попрошу, чтобы тебе соорудили леса.
— Это зависит от того, насколько быстро я достану все необходимые материалы, — ответила Синди и положила свой экземпляр контракта в сумку. — А можно ли заодно найти какое-нибудь временное помещение для хранения материалов на период работы?
— Я поищу, — кивнул Эйнджел. — У тебя все получится, — добавил он ободряюще. — Ты находчивая и умная женщина, к тому же еще одаренный художник. Это отличное сочетание. Как художник ты должна стремиться к новым высотам. И добьешься своего.
Синди быстро облизала губы и, стараясь придать голосу твердость, сказала:
— Так получается не всегда. Особенно если то, что ты хочешь, зависит и от желания другого человека…
Эйнджел наклонил голову, дав понять, что почти согласен.
— Правда, существует такая штука, как компромисс, — заметил он. — Поэтому я, по возможности, стараюсь сделать так, чтобы в подобной ситуации выигрывали все затронутые стороны.
— Но иногда, — проговорила Синди, — кому-то все-таки приходится проигрывать.
— Себя я проигравшим не считаю, — сверкнул глазами Эйнджел, отчего у нее по спине пробежал холодок. — И тебя тоже — ни в коей мере.
Его взгляд был спокойным. Свет, струящийся через окно, усиливал серебристый блеск в его глазах, который Синди замечала уже не раз.
Она умело скрывала свои мысли, стараясь не подавать виду, если речь шла о чем-то личном, о каких-то переживаниях или событиях, делиться которыми ей ни с кем не хотелось. Но маскировать свои чувства ей удавалось не всегда. Эйнджел постепенно научился читать их на ее лице. Вероятнее всего, думал он, Синди находила это крайне нежелательным с его стороны. И теперь она, кажется, решила вновь закрыться от остального мира какой-то непроницаемой ширмой, для видимости погрузившись в процесс еды.
