папы платят. А я уже давно вышел из этого возраста. Да мой отец и не платил никогда за меня, я начинал с простого матроса на корабле. Если тебе интересно, я, конечно, расскажу про свою жизнь. Но не здесь и не сейчас.
Все это время мы стояли на пристани, рядом мялся с ноги на ногу Василий, а с борта на нас пялилась чуть ли не вся команда. А потом с яхты раздался свист, громогласное «свистааать всех наверх» и хохот. Зверев обернулся, погрозил им кулаком и с улыбкой обернулся ко мне.
— Малыш, это яхта моего друга, даже не моя. И команда — считай, что друзья. Мы вместе ходили в море. И с Василием мы именно на корабле в мою бытность матросом познакомились. Так что в какой-то степени, я тебя сейчас представлю своим друзьям.
И уже нагнувшись ко мне, он тихо проговорил:
— А эскортниц я на яхты не зову, для них у меня есть другие места, — и он широко мне улыбнулся.
— Чудесно, — проворчала я, принимая его подставленный локоть. — Я должна сейчас попрыгать от радости?
— Достаточно сказать, что ты просто ревнуешь, — подмигнул он мне.
— Вот еще, — фыркнула я. — С чего бы?
— Ну тогда я буду считать, что ты просто голодная и поэтому выпустила свои колючки. Идем, буду кормить тебя, — показательно вздохнул Игнат и повел меня на борт.
К нам навстречу вышел капитан, высокий улыбчивый блондин.
— Галя, знакомься — Леонид, мой друг, капитан этой прекрасной яхты и по совместительству ее владелец. С остальными членами команды потом в процессе познакомишься.
Я удивленно смотрела на Леонида. Владелец многомиллионной яхты — и капитан?!
— У меня хобби такое — я во время своего отпуска капитанствую на собственной яхте и вожу друзей с их девушками на экскурсии, — широко улыбнулся мне Леонид.
— С чего вы решили, что я его девушка? — я удивленно на него посмотрела.
— Да, с чего ты решил, что Галя — моя девушка? — строго спросил Игнат. Я покивала, подтверждая, мол, да-да, ошибочка вышла. А Зверев продолжил. — Она мне не девушка… — он сделал многозначительную паузу. — А невеста.
Я возмущенно фыркнула. И на пораженный взгляд Леонида только молча покачала головой, — мол нет, не правда.
— А еще она все время фырчит и сопит, как ежик, — Игнат притянул меня к себе, приобняв за талию. Я было дернулась, но он держал крепко.
— Отпусти, — тихо попросила я, и он с сожалением отпустил, просто взяв за руку.
— Давай хоть за ручку тебя подержу, можно?
А мне стало смешно. Вот как противиться его обаянию!
— Можно, но только осторожно, — смеясь, сказала я.
Я заметила, что Леонид следил за всем происходящим с любопытством и интересом.
— Мда, ребята, хоть сейчас за попкорном иди. Чувствую, занятная намечается поездочка, — сиронизировал он.
— Отдать швартовы! — неожиданно гаркнул Леонид, а я от неожиданности подпрыгнула.
Господи, они оба сделают меня неврастеником.
— Ну что, малыш, пойдем, покажу тебе каюту, — поцеловав мне руку, сказал Игнат.
Глава 20
— А зачем нам каюта, если ты собрался накормить меня завтраком? — с подозрением спросила я.
— Вот ведь подозрительная какая, — хмыкнул Игнат. — Никак не можешь мне довериться, да?
— Ты знаешь, когда сердце отравлено ядом предательства, то сложно начать безоговорочно доверять вообще кому-либо, — я облокотилась на поручень и задумчиво смотрела на удаляющийся берег.
— Полностью с тобой согласен, это трудно. Поэтому я и дал тебе возможность узнать меня получше на целых трех свиданиях. И первое уже идет, — весело сообщил Зверев. — Ну а теперь пойдем на верхнюю палубу, там накрыт столик с завтраком. А каюту, так и быть, покажу тебе поле завтрака. Ты к тому времени подобреешь, и это сыграет мне на руку.
— Хм. Странно, что ты делишься со мной своими стратегическими планами.
— А я разве тебе что-то сообщил из своих планов? — хитро сощурившись, посмотрел на меня Игнат.
Вот хитрый лис. И правда, если подумать, то ничего.
Мы поднялись на верхнюю палубу, где под навесом действительно уже был накрыт столик.
— А Леонид присоединиться к нам? — поинтересовалась я.
— Нет, зачем? Он руководит процессом. И потом, «зачем нам кузнец», нам и вдвоем хорошо, — обаятельно улыбнулся этот лис.
— У меня на языке так и вертится фраза «спорное утверждение», но тогда ты окончательно уверишься в моей колючести.
Игнат только молча улыбнулся. А я наблюдала, как он накладывает на мою тарелку ветчину, овощи, хлеб с хрустящей корочкой.
— Намазать тебе хлеб творожным сыром? — не поднимая на меня глаз и продолжая заполнять мою тарелку, спросил он.
А у меня перехватило горло. Стас в последний раз за мной вот так ухаживал разве что на свадьбе. Потом как-то быт закрутил, он решил, что всё, я — его и можно расслабиться. И сейчас, от такой заботы, мне так стало себя жалко, что я не могла говорить. Было похоже, что Игнату ухаживать за женщиной за столом — в порядке вещей.
Не дождавшись от меня ответа, он поднял на меня глаза и в удивлении поднял брови.
— Галюш, ты что?
— Ничего, — сдавленно проговорила я и слеза все-таки скатилась по щеке.
Игнат наклонился, провел рукой по щеке, стирая влагу.
— Все будет хорошо, я тебе обещаю. Больше никто тебя не обидит.
И я почему-то поверила ему, столько силы и уверенности было в его словах. Но ведь хоть кому-то же нужно верить? Вот есть Макс, которому я верю, как себе. Дорогая Вселенная, можно я этот короткий список расширю еще и до Игната? Пожалуйста, дорогая Вселенная!
А потом мы ели, много смеялись над рассказами Игната о его бытности матросом. Оказывается, он был талантливым рассказчиком, и я слушала, открыв рот, и хохотала так, как давно уже этого не делала.
— Ох, завтра будет болеть пресс, так я насмеялась, — все еще посмеиваясь над последним рассказом Игната о матросских буднях,
