Если только…
Когда он вновь посмотрел на леди Беатрису, в его синих глазах горел не предвещающий ничего хорошего огонь.
— Когда вы упаковали свои вещи? До ужина?
Леди Беатриса оперлась рукой на покрытый резьбой столбик, поддерживающий балдахин над ее кроватью.
— Лорд Рейнекорт! Пожалуйста! Не делайте наше и без того затруднительное положение невыносимым, — попросила она голосом, в котором слышалась усталость.
Дрожа от гнева из-за того, что его подозрение оправдалось, Габриель подошел к графине и схватил ее обеими руками за плечи.
— Затруднительное положение? Боже правый! Со дня нашего венчания вы только и делаете, что создаете трудности себе и другим!
В красивых выразительных глазах леди Беатрисы застыла решимость. Она замотала головой.
— Разве вы не видите, что мы совершили огромную ошибку?
Лорд Габриель и сам пришел к такому выводу несколько месяцев назад, но, в отличие от склонного к любовным похождениям отца, он свято соблюдал данные перед алтарем обеты. Впрочем, его жена, судя по всему, иначе смотрела на вещи. Свидетельство готовящегося побега взорвало бурлящий в его сердце паровой котел боли и несбывшихся надежд. Алкогольные пары ударили ему в голову.
— Что вы замыслили? Сбежать из дома, пока я сплю? — спросил Габриель, с силой привлекая Беатрису к себе.
Лорда Рейнекорта больше не волновало, что его руки могут причинить жене боль.
— Думаю, стоит напомнить вам, что вы носите под сердцем моего ребенка, возможно, будущего наследника и продолжателя нашего рода.
Губы молодой женщины вытянулись в тонкую линию. Глаза негодующе засверкали.
— У меня тоже есть права.
Леди Беатриса начала неистово вырываться, пока муж не выпустил ее из своих медвежьих объятий. Тихо выругавшись, он отстранился. Искушение отвесить жене хорошую оплеуху было таким сильным, что лорд Габриель решил держаться от Беатрисы на расстоянии. Прежде он никогда не бил женщин, и ему совсем не хотелось начинать с собственной жены.
Граф потер лицо рукой, желая вернуть себе ясность мысли и хладнокровие.
— Выйдя за меня замуж, вы признали мои права. Я ваш муж и господин. Все мои распоряжения должны быть для вас непреложным законом.
Женский смех эхом разнесся по комнате.
— Вы больше похожи на пьяного задиру, чем на человека, за которого я выходила замуж. Если бы я знала об этом заранее, то ни за что на свете не согласилась бы стать вашей женой.
Габриель направился к ней. Леди Беатриса испуганно пискнула и, отпрянув, прижалась спиной к стене.
— Мне следовало бы раньше разглядеть злобную мегеру, которая скрывалась за смазливым девичьим личиком. Если бы я был предусмотрительнее, то ни за что на свете не залез бы к вам под юбку. Что ж!.. Теперь мы навечно связаны.
— Чушь собачья! — выпалила Беатриса.
От неожиданности Габриель замер, не отваживаясь прикоснуться к ней. Выскользнув из угла, в который загнал ее муж, молодая женщина устремилась к окну.
— Мы не связаны навечно, граф Рейнекортский! Я сама позабочусь об этом, если у вас не хватает мужества принять решительные меры.
Габриель никогда всерьез не рассматривал возможность развода. Это было не в его правилах.
— Развод? Вы не шутите? — насмешливым тоном произнес он. — Дорогуша! У вас нет ни единого повода требовать у меня развод.
Леди Беатриса закусила нижнюю губу, изучая лицо мужа сквозь завесу полуопущенных длинных ресниц.
— Возможно, и нет, — хитро улыбнулась она. — Но у вас-то, по крайней мере, есть.
Что-то в выражении красивых, но колючих глаз подсказало Габриелю, что она говорит чистую правду. Стены комнаты зашатались. Он ослабил тугой узел галстука.
— О чем вы?
— Мне неприятно говорить вам об этом, милорд, — тень сожаления промелькнула на ее лице, — но вы не оставили мне иного выхода. Ребенок, которого я ношу под сердцем, не ваш.
Лорд Габриель замер. Он видел, что графиня заметила недоверие на его лице прежде, чем он высказал его вслух.
— Перестаньте. И это все, что вы способны выдумать? Я был вашим первым и единственным любовником…
Леди Беатриса покачала головой. На кончиках ее длинных ресниц повисли слезинки.
— Вы должны меня отпустить. Я поступила с вами нехорошо. Мои родители знали, что…
Габриель поднял в воздух небольшой туалетный столик и запустил его в висящее на стене огромное зеркало в золоченой раме.
— Больше ни слова, — указывая пальцем на рассыпанные по полу осколки, приказал он. — Я вам не верю.
Граф был убежден, что до встречи с ним его жена была девственницей. Ему казалось, что мужчин невозможно обмануть на сей счет.
— Я говорю правду, милорд. Я не хотела выходить за вас замуж, но мне пришлось подчиниться воле родителей.
Лорд Габриель угрожающе поднял руку. Этого оказалось достаточно: Беатриса умолкла. Он ткнул указательным пальцем ей в грудь.
— В ближайшие три месяца вы не покинете этот дом. Возражения не принимаются. Впредь я не стану слушать вашу грязную ложь. Я вижу, что мое присутствие вам неприятно, и согласен предоставить вам относительную свободу, но не прежде, чем вы родите мне сына. После этого можете убираться к своим родителям.
Он подошел к двери, но на пороге оглянулся.
— Надеюсь, вам понравился учиненный мною разгром, — иронично усмехнувшись, произнес лорд Габриель. — Впредь вам не позволено выходить из этого помещения.
Руки леди Беатрисы бессильно сжались в маленькие кулачки, когда она поняла, что спальня станет для нее тюремной камерой.
— Рейнекорт! Вы бесчестный ублюдок! — завопила женщина. — Вы не имеете права…
— До рождения ребенка я имею на вас все права! — заорал в ответ ее муж.
Он сердито глянул на сломанный дверной замок.
— Буду предельно откровенен. Если этой ночью вы попытаетесь сбежать, я за свои поступки не отвечаю. Можете быть уверены: вам дорого обойдется ваше непослушание.
Высокомерие графа вызвало у его жены ответную вспышку гнева. Леди Беатриса схватила с каминной полки китайскую статуэтку и запустила ею в Габриеля. Безделушка вдребезги разлетелась, ударившись о стену.
— Жаль. Это была одна из маминых любимых фигурок, — стряхивая осколок фарфора с плеча, с притворной беззаботностью сказал лорд Габриель. — Надеюсь, что вскоре вы наловчитесь бросать в цель более метко.
Он затворил за собой дверь.
— Рейнекорт! — словно попавшее в западню раненое животное, завопила леди Беатриса. — Вы дьявол! Вы можете держать меня под замком, но знайте: я никогда вас не полюблю! Никогда! Я люблю его, и только его! Вы меня слышите?!
