Пять дней. Через пять дней он планировал провести захват корабля. Проблем ожидать не следовало, и у него были большие планы на этот лайнер. Никаких скучных лекций и осмотров достопримечательностей, сопровождающихся безвкусной едой, для пассажиров, которые не ожидали ничего большего за те крохи, которые платили за тур.
Дэниел превратит этот корабль в образец непревзойденной роскоши, где будут угождать каждому капризу богачей и элиты, пока они переезжают с одной площадки для гольфа на другую в самых восхитительных уголках мира. Маршруты он выберет, когда будет завершена покупка.
Дэниел не сомневался, что эта сделка пройдет так же гладко и успешно, как все остальные, и что лайнер принесет ожидаемую прибыль. До сих пор он не сталкивался с неудачей, и не было причин полагать, что этот случай станет исключением.
В порту, оставив позади блестящий черный «мерседес» и закинув на плечо потрепанный рюкзак, купленный нарочно для поддержания образа, Дэниел окинул оценивающим взглядом пеструю компанию, поднимавшуюся на лайнер. С первого взгляда было видно, что корабль в печальном состоянии. Как Джерри Окли, который унаследовал эту потенциально золотую шахту от своего исключительно богатого отца, умудрился превратить ее в утлую посудину, на которую не взглянет ни один уважающий себя пират? Неужели он думал, что жалкий круиз по культурным достопримечательностям может приносить доход? Дэниелу казалось, что за восемь лет, в течение которых Окли уничтожал свое наследство, хоть кто-нибудь – бухгалтер, хороший друг, жена – должны были направить его в нужную сторону.
На лайнере могли разместиться до двухсот пятидесяти пассажиров плюс команда. По оценке Дэниела, сейчас он был заполнен не больше чем наполовину.
Дэниел присоединялся к поездке с середины. Держа билет наготове, он влился в группу болтающих людей, в возрасте в основном около пятидесяти – шестидесяти лет, ждущих посадки. Конечно, он не мог смешаться с толпой; людей его возраста, около тридцати пяти, было мало. К тому же со своим ростом под два метра он возвышался над всеми остальными. Но Дэниел не сомневался, что сможет уйти от слишком проницательных вопросов.
Конечно, он мог оставаться в своем роскошном австрийском офисе и провести захват компании насильно. Но поездка инкогнито не только развлекала его, но и предоставляла возможность развеять хотя бы часть враждебности в этой сделке. Он сможет сказать Окли и его жене, почему именно хочет перекупить лайнер и почему они не могут ему отказать. Он укажет на все недостатки этого бизнеса, причем с позиции клиента. Он проявит доброту и при этом получит удовольствие. То, что его опыт отразится на предложенной цене, – приятный бонус.
Он чувствовал на себе любопытные взгляды постепенно выстраивающихся в очередь пассажиров. С привычной легкостью он их проигнорировал.
Внешне он соответствовал своему потрепанному рюкзаку, выглядел как нищий путешественник, который купил уцененную путевку на тур по Греческим островам и Италии. Его темные волосы отросли немного длиннее обычного, завиваясь на затылке, и он не побрился утром, позволяя щетине проступить на щеках. Глаза, того же необычного оттенка зеленого, как и у его брата, проницательно осматривали толпу.
Дэниел убрал темные очки в карман, несмотря на яростное солнце. Он чувствовал, как под футболкой поло проступает пот; не стоило надевать джинсы. К счастью, в рюкзаке у него было несколько пар шортов-хаки и ворох футболок; все это подойдет для обжигающей жары на борту лайнера.
Он больше не думал о погоде, вместо этого переключившись на работу, планируя, что нужно сделать на лайнере и сколько времени понадобится, чтобы привести его в новое, лучшее состояние. Он установит сногсшибательные цены для тех, кому повезет получить билет, – и покупатели наверняка выстроятся в очередь.
Ничего сложного.
Он давно не чувствовал себя настолько расслабленно.
Делия Скотт покосилась на свой яростно вибрирующий мобильный, решая, следует ли брать трубку. На экране мигало имя ее сестры. Тяжело вздохнув, она приняла звонок – и на нее немедленно обрушился поток отчаянных вопросов.
– Где ты была? Я пытаюсь тебе дозвониться уже два дня! Ты же знаешь, Делли, я волнуюсь! Тут просто сумасшедший дом вокруг магазина… Не могу поверить, что ты вот так просто взяла и решила продлить отпуск! Ты же знаешь, я завишу от твоей помощи, я сама не справляюсь!
У Делии внутри все немедленно завязалось в узлы от нервов.
– Я знаю, Сара, – выдавила она, заикаясь, и выглянула в маленькое окно кабины, где едва помещалась узкая кровать, минимальная мебель и совсем крохотная душевая. – Но я подумала, что лишний опыт пригодится, когда я вернусь, – я же не в отпуске на самом деле. – Ее голос все равно звучал виновато.
– Нет, в отпуске! – с укором сказала Сара. – Когда ты сказала, что поедешь преподавать на пару недель, я не ожидала, что получу имейл про то, что пара недель превращается в шесть! Я понимаю, что тебе нужно было сменить обстановку, Делия… из-за Майкла… Но ведь здесь совершенно сумасшедший дом!
Ее беспокойство буквально лилось из телефона, и Делию охватила новая волна вины. Сара ждала ее дома. Строительство, которое обходилось им в целое состояние, должно было начаться через две недели, и сестра ждала Делию, чтобы вместе справляться со всеми заботами.
Но разве она многого просит? Всего лишь немного времени, прежде чем ей придется возвращаться к скуке обычной жизни. Она только что окончила университет, где занималась историей искусства, и каждый свободный момент проводила в крохотном коттедже вместе с сестрой, беспокоясь о том, на что они будут жить, считая каждый пенс, полученный от галереи на первом этаже, боясь, что рано или поздно Дейв Эванс, их банкир, потеряет терпение и закроет их галерею. А потом случился Майкл…
Она терпеть не могла о нем думать; от одного воспоминания, как она влюбилась и как была обманута, ей становилось тошно из-за собственной глупости.
Тем более она не хотела, чтобы Сара напоминала ей об этой катастрофе. Делия любила сестру, но всю жизнь Сара опекала ее, принимала за нее решения, беспокоилась обо всем в ее жизни. История с Майклом только подпитывала ее тревогу. Конечно, хорошо, когда рядом есть кто-то, кто тебя любит и сочувствует, когда у тебя разбито сердце, но в то же время забота становилась удушающей. Сара слишком много переживала.
Их родители, Нептун и Луна, восхитительно безалаберные хиппи, совершенно погруженные в любовь друг к другу, мало времени находили для своих дочерей. Они оба были художниками, но наскребали на жизнь продажей своих картин, а позднее, когда Луна стала интересоваться альтернативной медициной, – разнообразных кристаллов и камней.
