— Перестань, — спокойно попросил Габриэль. — Я не пытаюсь преуменьшить драматизм ситуации, ты же знаешь. И я не сожалею о Кэле, который обворовал инвесторов «Морган Крик» и удрал за тридевять земель. Впрочем, это не объясняет, почему ты работаешь в ресторане «У Аннабел»…
— Из-за тебя уже не работаю, — пробормотала она, не обращая внимания на нелестные слова о своем отце.
— …и живешь в этой дыре, — пропустив ее реплику мимо ушей, он небрежно махнул рукой в сторону кухни с облезшим столом и старой утварью, а затем обвел красноречивым взглядом комнату, служившую ей и гостиной и спальней.
— Поразительно, — криво усмехнулась Мэллори. — Я ограничила свои траты, у меня нет опыта в работе и рекомендаций, работодатели и владельцы квартир неохотно имеют со мной дело. Кто бы подумал?
Удар пришелся прямо в цель, его лицо вытянулось и застыло.
— Я наводил справки, — монотонно продолжал Гейб. — У тебя остался трастовый фонд, который ни банки, ни суд не имели право трогать.
— Ах, да. Мой трастовый фонд. — Мэллори знала, что вступает на скользкую почву, поэтому с сожалением фыркнула и пожала плечами, безуспешно делая попытки поправить кимоно, сползающее с плеч. — Печально, но факт: за путешествиями и вечеринками, покупками дорогого шампанского и шелкового белья я и не заметила, как… деньги утекли.
— Ты серьезно? — Он пристально разглядывал девушку, не уверенный в правдивости ее слов.
— Абсолютно.
— А… это? — Он сделал круговое движение рукой, показывая на комнату с огромным пятном в форме штата Техас на стене между узкими окнами.
Девушка гордо вздернула подбородок.
— Это самое лучшее, что я могу себе позволить в данный момент.
Габриэль застыл, словно взвешивая ее слова. Невыносимо зеленые глаза, казалось, буравили Мэллори насквозь. Вдруг с его губ сорвалось резкое словечко, он развернулся и в три шага очутился около стола.
— Собирай вещи, — приказал он. — Все, что нужно на ночь. Завтра я пришлю кого-нибудь за остальным скарбом.
Габриэль удивил бы ее меньше, если бы вдруг повалил на пол с клятвами в вечной любви.
— Что?
Он обернулся.
— Я сказал, пакуй вещи. Сегодня ты не останешься здесь.
Должно быть, она спит, хотя все вокруг реально — холодный линолеум под голыми ступнями, едва уловимый аромат мужской туалетной воды и то, как сжимается живот от волнения из-за его присутствия. Значит, это не игра воображения.
Мэллори вскинула голову, просчитывая, что может произойти в следующий момент.
— И куда именно полагается мне идти?
— Ко мне.
Безусловно, сна ни в одном глазу, или это все-таки ночной кошмар? Никогда, ни в бреду, ни в момент отчаяния, ни при жестоком приступе одиночества, ей не приходило в голову, что переезд к нему может решить все ее проблемы.
Ну кто в здравом рассудке и ясной памяти захочет делить клетку с тигром? Правда, есть маленький соблазн приручить хищника… Почему именно в этот неподходящий момент больше всего на свете ей хочется принять предложение Габриэля Стила? Почему хочется закрыть глаза, вступить в кольцо его крепких объятий и вверить ему свою судьбу?
Привычка, сердито заключила Мэллори.
Двадцать восемь лет беззаботной жизни, привычка ступать по проторенной дорожке и предоставлять шанс другим заботиться о себе определяли ее судьбу. В тот день, когда Мэллори выселяли из дома, принадлежавшего их семейству девяносто лет, она поклялась себе, что начнет новую жизнь и станет самостоятельным и самодостаточным человеком. И она ни за что на свете не откажется от своей клятвы — будет подыскивать работу, голодать, страдать от холода и страха, проживая в гнилых районах Денвера, но не спасует перед трудностями.
А уж пойти наперекор самому Габриэлю, который, в конце концов, ответственен за все ее несчастья, так это дополнительный бонус для нее.
— Благодарю, — ответила девушка с наигранной искренностью. — Я, пожалуй, отклоню предложение.
Она всегда знала о его проницательности, и в этот раз он тоже не разочаровал ее.
— Не хочешь ехать в мой дом? Ладно. Поедем в отель. Можешь остаться там до тех пор, пока не приведу здесь все в порядок.
При мысли о последнем посещении отеля Мэллори передернуло, но любопытство победило.
— Ты это сделаешь? Отправишь меня в отель за свой счет? Даже если я скажу тебе, что не могу забыть и доли того, что случилось?
— Да.
— И, какой бы ты ни был распрекрасный, спать с тобой я не собираюсь?
— Снова «да»… кстати, что-то не припомню, чтобы я просил тебя о последнем.
— Тогда почему? Что тебе за выгода?
Сильные, широкие плечи под черной кожей пальто медленно поднялись и опустились.
— Хочу жить в мире и гармонии с самим собой. Не нужно быть экспертом, чтобы определить, что это место не безопасно. В здании нет охраны или на худой конец консьержки, на твоей двери отсутствует запор, и могу поспорить на годовую прибыль, что окна тоже не запираются. Кроме того, рискованное соседство с незнакомыми людьми. Ты здесь словно котенок в будке с бультерьером, и я просто обязан увезти тебя из этого мрачного места.
Если бы уговаривал ее кто-нибудь другой, а не Габриэль, Мэллори бы посчитала это легкой бравадой, но по собственному опыту она знала, что он отличный специалист и отвечает за свои слова.
Если бы не он, жить бы ей припеваючи…
— Это место не подходит тебе, — равнодушно сказала она, — оно подходит мне. И я не собираюсь никуда переезжать.
— Мэллори, — произнес он чрезвычайно терпеливым голосом, каким обычно взрослые разговаривают с непослушными детьми, — будь разумной.
— Нет. — Одно короткое слово, и столько власти. — Я не нуждаюсь в твоей помощи, Габриэль, и не желаю пользоваться ею. Я способна позаботиться о себе сама.
— Ты на самом деле веришь в то, что говоришь?
Конечно, не верит, но она скорее отправится на паперть милостыню просить, чем признается ему в своих страхах.
— Абсолютно.
Габриэль пристально посмотрел на девушку; выражение его лица оставалось непроницаемым, словно он не очень удивился ее упрямству. Мэллори не могла прочитать его мысли, поэтому молча стояла, скрестив руки на груди. И так как молчание затягивалось, ее мозг стал подсказывать варианты дальнейших событий. Стил мог бы просто перекинуть ее через плечо и вынести отсюда, если бы захотел. Или — давно забытая сладостная дрожь пробежала вдоль позвоночника — он мог бы подойти, заключить ее в объятия и опрокинуть на кушетку…
— Отлично, тогда, полагаю, разговор окончен.
Его невозмутимый голос отвлек Мэллори от фантазий. Она еще долго приходила в себя.
