Конор бросил быстрый взгляд в ее сторону, его брови взметнулись вверх.
— Какая злючка — скажите на милость! А на вид такая скромница. Нет, дорогая, вы меня не так поняли. Я честный малый, работаю в городке поблизости — тружусь в одной фирме недвижимости. Мой кузен Хью слишком близко к сердцу принимает все, что касается поместья. Вообще-то я вполне доволен своей жизнью. Уна очень милая, приветливая, с ней приятно иметь дело, с местными я вроде тоже нашел общий язык. Правда, многие считают Хью чересчур властным, не думаю, что он вам понравится. Дамы — это не по его части. — Конор еще раз внимательно оглядел ее. — Впрочем, с женщинами никогда не угадаешь, правда? — добавил он.
Показались чугунные кованые ворота, двумя полукругами разделившие каменную ограду. Они свернули на широкую аллею между могучими вязами, Джулия мельком увидела высокие трубы на крыше большого дома, разные пристройки и флигели из выщербленного временем камня. Блеснула на солнце широкая ровная река, выгнутый мост и зеленые берега. Плакучие ивы окунали ветви в воду. За рекой была небольшая рощица, уже тронутая позолотой осени.
— Какие чудесные места! Я и не думала, что такое еще можно встретить! — Джулия сказала это от всего сердца.
— Конечно, это дело вкуса. Но поверьте, вся эта красота начинает надоедать. Лискуль, знаете ли, типичная ирландская деревушка, не больше. — Он остановил машину на гравиевой дорожке перед домом и заглушил двигатель.
Не давая ей времени оглядеться, он быстро открыл перед ней дверь. Джулия увидела просторную изящную гостиную, немного неопрятную, имевшую довольно заброшенный вид. У камина на толстом коврике из овечьей шерсти дремал огненно-рыжий сеттер, который, завидев Конора, оживился, как от удара током. Но тот нетерпеливо отмахнулся от восторженных прыжков собаки.
— Лежать, — раздраженно прикрикнул он. — Ты что, не видишь, что меня пачкаешь?
— Конор, но он ведь еще щенок. Научится всему в свое время, не сердись!
Джулия вздрогнула и подняла глаза. Перед ними на ступеньках лестницы показалась улыбающаяся женщина.
— А тебя время чему-нибудь научило, Уна? — Голос Конора снова приобрел уже знакомую, вкрадчивую бархатную нотку.
— Ни капли, — радостно ответила Уна, спускаясь по лестнице тяжелыми, почти мужскими шагами. Когда она подошла ближе, Джулия увидела, что суровое лицо, не тронутое косметикой, время не пощадило. Видимо, Уну мало интересовала собственная внешность. Ее совсем не портил ястребиный нос, а сияющие глаза лучились добротой. — Ну вот, доехала, в целости и сохранности, и наверняка уже жалеешь, что послушалась меня и согласилась приехать, а?
Это замечание было настолько в точку, что Джулия виновато покраснела.
— Не смущайся, моя дорогая. — Уна слегка коснулась костлявой ладонью ее руки. — Некоторые считают, что я слишком прямолинейна, но, боюсь, мне уже поздно менять свои привычки.
— Уна, не говори так. — Конор подошел к столу, накрытому к чаю, и взял с тарелки бутерброд. — Ты прекрасно знаешь, что выглядишь намного моложе своих лет. Просто ты так привыкла делать все по-своему, что не станешь никого слушать.
Уна усмехнулась, оценив его шутку, и села за стол.
— Присаживайся, Джулия, давай выпьем чаю. Не обращай внимания на Конора. Ты же понимаешь, что он болтает ерунду. — На мгновение на ее лицо набежала тень. — Я давно уже не могу поступать по-своему. Хью, по-моему, очень нравится перечить мне во всем, что бы я ни задумала, он всегда против. — Последние слова были обращены к Конору, который задумчиво жевал бутерброд.
— Дело в том, — ответил тот, — что на твои задумки всегда нужны деньги, а иначе Хью не стал бы возражать. Твой сын не любит, когда деньги пускают на ветер, его трудно в этом обвинить. Ты знаешь, что он трудится день и ночь за жалкие гроши.
— Да, правда, работает он слишком много, а все без толку, — резко ответила Уна. — В мое время Муртаги не работали на полях, как простые крестьяне, от зари до зари.
— Но, согласись, когда-то денег в семье было не счесть. Это сейчас, если ты еще не заметила, Муртаги стали испытывать нужду.
— Глупости. — Уна недовольно помешала ложкой в чашке, гордо вскинув голову, и Джулия догадалась, что, видимо, это характерный для нее жест.
— А, значит, ты еще не оставила своей идеи устроить бал, мама!
Слегка вздрогнув от неожиданности, Джулия увидела высокого, широкоплечего мужчину, взиравшего на всю их компанию с каменным, совершенно неподвижным лицом. Уна на минуту слегка растерялась.
— Я только что говорила, что мне поздно менять привычки и, экономя на всем, считать копейки. Барни всегда устраивал на день моего рождения бал. Не понимаю, почему мы должны нарушать традицию? Хью, дорогой, выпей с нами чаю. Заодно познакомься с Джулией.
Джулия попыталась улыбнуться и несмело взглянула на Хью Муртага. Тот был похож на мать. Те же острые черты лица, глубоко посаженные глаза горели бешеной гордостью. Опущенные уголки рта придавали ему мрачное выражение. У Джулии невольно сжалось сердце. Ей стало неуютно от его пронзительного взгляда.
— Мы с матерью Джулии были большими друзьями, — сказала Уна с некоторым, как показалось Джулии, настороженным спокойствием. — Джулия, конечно, далеко не так хороша собой, как была ее мать в ее годы, но, полагаю, она благоразумная девочка — и хорошо это понимает.
На мгновение мрачная усмешка тронула тонкие губы Хью, и он взял протянутую матерью чашку чаю.
— Прошу извинить мою мать, мисс Шеридан. Она, видите ли, очень гордится своей знаменитой прямолинейностью. Это ее фирменная…
— Ничего, я не обиделась, — тихо сказала Джулия. — Как выразилась ваша мама, я разумная девочка. Мне всегда приходилось самой зарабатывать на хлеб. Это учит держать себя в руках.
— Вы так произнесли «разумная девочка», как будто это приговор, — резко заметил он.
— Конечно, разве нет? Когда человек богат, купается в роскоши и всеми обласкан, ему нет нужды быть скучным и разумным.
Он так внимательно посмотрел на нее, что Джулия совершенно смутилась от своей столь неуместной откровенности. Но не успела она исправить положение, как Конор, который отошел с чашкой к окну, крикнул им через плечо:
— А вот к нам идет человек, которого никак не назовешь скучным, а уж тем более благоразумным. Она очень богата и всеми любима и за всю жизнь палец о палец не ударила!
— Это, наверное, Эйлин Дайсарт, да? — вскинулась Уна, и Джулия заметила, как добродушный блеск сразу исчез из ее глаз.
— Ну кто же еще! У нее новая машина, я смотрю — вся так и сверкает. Наверное, папочка провернул какую-нибудь крупную сделку на бирже. Надо будет задействовать все мое мужское обаяние и уговорить ее дать мне прокатиться.
