И Джулия решила принять предложение Дамиана провести вместе рождественские каникулы.
Провожать ее в аэропорт приехали Дороти с мужем. Сестра находилась уже на восьмом месяце беременности. Она догадывалась, что в жизни Джулии наступили перемены.
— Тебе нужно уехать, Джулия, и начать новую жизнь, без всех этих безобразных поступков и людей из твоего прошлого, — наклонившись, чтобы поцеловать сестру, прошептала Дороти. — Я верю в то, что скоро все изменится к лучшему, и дальнейшие жизненные планы ты будешь строить вместе с Дамианом.
Джулия удивленно посмотрела на сестру.
— Как ты догадалась?
— Я помню этого молодого человека, с которым ты познакомилась два месяца назад в бюро путешествий. Банкир. Такой симпатичный блондин, спокойный, рассудительный и не зануда.
Дамиан! Да, это мужчина, который мог бы полностью изменить ее будущее.
К сожалению, времени для разговоров у нее больше не было. Джулия весело взглянула на Дороти.
— Да, сестричка, думаю, что моя жизнь наконец изменится к лучшему, и я постараюсь не повторять ошибок.
— Ты на правильном пути, — сказала сестра. — Но не покидай меня надолго. Я очень боюсь за тебя.
— Клянусь, что постараюсь никогда не заставлять тебя переживать. — Джулия дотронулась до живота Дороти.
Тут что-то будто стукнуло ее по руке. Это малыш толкался в животе, готовясь выйти в жизнь. По щеке Джулии скатилась слеза. Она на мгновение опустила глаза, а затем, уверенно взглянув на сестру, добавила:
— Я обещаю, что никогда ты не будешь беспокоиться из-за меня.
Майкл Хант внимательно слушал своего собеседника, приложив к уху трубку.
— Через четыре дня я приеду к вам. На следующей неделе вы исчезнете, и никто уже вас не найдет.
Майкл скрывался от преследований своего бывшего хозяина в маленьком домике, затерянном в безлюдном горном местечке. Работая телохранителем у известного коммерсанта по фамилии Дигби, Хант узнал о причастности босса к торговле наркотиками. Скрывающийся под личиной законопослушного бизнесмена, наркоделец, разоблаченный телохранителем, решил, что смерть Майкла будет лучшим выходом из создавшегося положения. Майкл, как и его босс, также правильно оценил ситуацию и решил немедленно скрыться, предварительно рассказав полиции о делишках бывшего начальника. Оказалось, что именно этот человек давно разыскивался ФБР, но изменил свою внешность и жил под чужим именем. Пока не были собраны все доказательства его преступной деятельности, Хант не мог предъявить свои обвинения публично и выступить свидетелем против Дигби в суде. Соответствующие органы должны были подготовить почву для этого.
И сейчас Майкл Хант сидел в глубоком кожаном кресле, греясь у массивного камина, выложенного из камней, и разговаривал по телефону с человеком, который помогал ему скрыться от Дигби. Его собеседник был сотрудником ФБР и при знакомстве с Хантом представился как Картер. Майкл уже дважды встречался с ним. Во второй раз Картер, прилетев на личном самолете, добрался до хижины Майкла на машине. Этот человек невольно внушал Майклу уважение — он никогда не называл своего настоящего имени, должности и никогда не говорил лишнего.
Майкл закрыл глаза и задумался. Он устал уже от этих игр. Месяц назад прятался на конспиративной квартире в Детройте, затем тайно вылетел в Барстоу. Наконец ночью он добрался на машине до этого домика, арендованного на время новогодних праздников на имя Ника Дугласа.
Игры. Иначе не назовешь. Майкл был бы рад поскорее покончить с этим неприятным делом.
— Обещания, обещания, как все надоело, — произнес в трубку Майкл и приоткрыл глаза.
Он подтянул к себе ноги, чтобы не задевать собаку, вытянувшуюся на ковре.
— Я понимаю, что неприятно перед Новым годом, — отозвался голос в телефонной трубке, — сидеть черт-те где в горах и быть отрезанным от всего мира, но у нас нет другого выхода. Они чуть не нашли вас в Детройте. Но сейчас вы можете чувствовать себя в безопасности, вряд ли они смогут найти вас здесь.
— Не смогут? — спросил Майкл с явным сомнением в голосе.
— Конечно, абсолютной гарантии нет. Вы, кстати, знали об этом, когда соглашались нам помочь.
— Да, я помню, — ответил Майкл.
Он знал уже много лет о том, что в его жизни мало места остается для каких-либо гарантий.
Майкл посмотрел на спящую собаку. Два дня назад он впервые увидел этого пса, который сидел на безопасном расстоянии, готовясь в любую минуту убежать при малейшей угрозе со стороны Майкла, и наблюдал за тем, как мужчина вносил дрова в дом. Пес был большим, с толстыми лапами, уши не стояли, а все время, казалось, находились в движении — то выпрямлялись, то складывались. Он явно не из породистых, была видна смесь немецкой овчарки и дворняги. Когда Майкл, управившись с делами по хозяйству, стоял на пороге домика, пес, тяжело дыша и пуская клубы морозного декабрьского воздуха, начал медленно приближаться к крыльцу.
Майкл думал: зайти в дом и закрыть перед носом собаки дверь или впустить ее? Казалось, что пес смотрит на него с осуждением, как бы упрекая в том, что человек заботится только о себе. Но мог ли Майкл брать на себя ответственность за животное, когда его жизнь была в опасности?
— Бедолага, — сказал Майкл и пустил пса в теплый дом.
С тех пор пес стал еще одним обитателем затерянной в горах хижины. Мы чем-то похожи друг на друга, думал Майкл, глядя на свернувшегося у него в ногах пса. — Хант! Куда вы пропали? — Голос Картера вернул его к действительности.
— Да, — ответил Майкл. — Как насчет Дигби? Скоро вы его возьмете?
— Некоторая проволочка входит в наши планы, — сказал Картер. — Ничего не поделаешь, придется еще некоторое время скрываться. Надеюсь, временное уединение не будет вам в тягость.
Картер не знал, что Майклу не привыкать к одиночеству. Он убежал из дома, когда ему исполнилось семнадцать, и с тех пор скитался, не завел ни друзей, ни семьи.
— Все нормально, — сказал Майкл. — Я буду очень рад, если мои показания принесут пользу следствию.
— Мы сделали все, что было в силах. — Картер остановился, а затем задал личный вопрос, чего никогда не делал раньше: — Вы о чем-то сожалеете?
— Нет, — не задумываясь, ответил Майкл.
В свои тридцать семь лет Майкл обнаружил, что, если бы он и захотел что-либо потерять, у него ничего бы не получилось. Просто ему терять было нечего: он не имел не только друзей и семьи, но и постоянных подружек, его встречи с представительницами слабого пола были мимолетными и непродолжительными.
— Я жалею теперь только о том, что слишком хорошо защищал Дигби, — огорченно заметил он.
