Решаю сначала как следует напиться. Если у меня начнётся обезвоживание, станет совсем нехорошо. Но углубляться в заросли не хочу. У меня нет обуви, могу порезать ноги об острые корни или листья. Потому иду в сторону скалы. Сама не знаю почему. Мне кажется: вдруг найдется тропинка в джунглях? Вдруг это берег Таиланда? И тогда дорожка приведет меня к местному поселению. Там я смогу добраться до полиции, они помогут вернуться в Пхукет, откуда мы вчера весёлой компанией забрались на борт яхты.
«А как же Надя?» — думаю, но стараюсь эту мысль отогнать. «Потом, всё потом. Сначала надо воду найти, иначе не выживу».
Шлёпаю дальше по пляжу, стараясь идти в тенистом месте. На открытом солнышке песок стал очень горячий, можно ошпариться.
До скалы остаётся метров сорок. Она отсюда кажется громадиной. Высокая, как десятиэтажный дом. «Вот если я смогу на неё забраться, то обязательно пойму, куда мне нужно идти дальше», — думаю и, пройдя ещё немного, останавливаюсь. Ну, и куда теперь? Прямо — скала, слева — океан, назад — там я была уже. Остаётся только направо, в заросли. Как же сильно не хочется туда забираться!
Осторожно ступая, делаю один шаг, другой, и вдруг…
— Эй! — раздается неподалеку молодой мужской голос. — Эй, вы! Да, я вам говорю, дамочка! Стойте!
«Дамочка?! Что за слово такое дурацкое?!» — моментально вспыхиваю, а следом в душе вскипает восторг: я не одна! И со мной разговаривают на родном русском языке!
Резко разворачиваюсь, делаю неловкий шаг и… с криком падаю на усыпанную листьями землю. Кажется, подвернула ступню, запутавшись в высохшей лиане. Усаживаюсь на землю, потираю ногу. Больно, аж слёзы из глаз.
Поднимаю голову: прямо надо мной возвышается высокий, 180 см примерно, широкоплечий, в белой рубашке с коротким рукавом молодой мужчина лет тридцати. Смотрит на меня и… улыбается. Но лица особо не вижу: за его спиной ярко светит солнце, потому передняя часть в густой тени, да плюс пальмы создают зеленый полусумрак.
— Я же говорил, стойте, — насмешливо замечает.
— И вам здравствуйте, — сжимаю губы. Мне больно, а он умничает!
— Очень больно? — участливо спрашивает.
— Переживу, — упрямо отвечаю. Резко встаю и, не сделав шага, тут же устремляюсь вниз. Мужчина резко выбрасывает передо мной руки, и я приземляюсь на них. Теперь вижу его лицо. Широкие скулы, ровный тонкий нос, немного крупные губы, тонкая кожа с однодневной щетиной. Гладко зачесанные назад темно-русые волосы. И глаза… Голубые, светлые, с задорными искорками.
«С корабля на бал», — первое, что приходит мне на ум.
Глава 2
Незнакомец садится рядом, протягивает руку к моей ноге. Инстинктивно одёргиваю. Ещё не хватало, чтобы меня тут щупал чужой мужик!
— Да не дёргайтесь вы так, дамочка, — говорит он, и я кривлю губы от гадливого ощущения. Терпеть не могу это мерзкое словцо. Откуда он его только притащил. Из пошлых романов начала ХХ века?
— Какая я вам дамочка?! — шиплю сквозь зубы. Мне ещё очень больно, но я ведь должна дать этому хаму понять, что просто так не сдамся.
— Как это какая? Судя по половым признакам, очень даже симпатичная, — усмехается смуглый тип, но ручонки свои шаловливые больше ко мне не тянет.
— Вас мама с папой не учили, что надо быть вежливым с женщинами? — спрашиваю язвительно.
— О, так да вы педагог? Начальные классы дрессируете?
— Дети не животные, их воспитывают, если вам неизвестно, — отвечаю, прищурив глаза.
— Это смотря какие дети. Я в детстве таким сорванцом был, что меня впору было иногда на цепь сажать и в клетку, — смеется незнакомец.
— Что, проржавела?
— Кто? — не понимает мужчина.
— Ну, цепь. Раз вы тут оказались. Сорвались и убежали, да? — продолжаю ёрничать.
— А вы остра на язычок, — ухмыляется незнакомец.
— Какая есть. И другой не буду, — бросаю в ответ, потирая ладонями лодыжку. Проблема, кажется, там. Пытаюсь пошевелить ступней, но стискиваю челюсти. Как же больно! Аж до слёз. Этот тип… Он такой большой, сильный, а я слабая и даже… Блин! Даже убежать не могу! Если захочет, то сделает со мной что угодно! Мамочка…
— Давайте посмотрю, — то ли предлагает, то ли требует мужчина.
— Сама, — отвечаю, встряхнув головой. Представляю, как они выглядят. Не слишком длинные, до плеч, но там наверняка такой бардак…
— Ну, как вам будет угодно, дамочка, — усмехается незнакомец и уходит.
Я гордо смотрю ему во след. Опять тру лодыжку. Пытаюсь встать и со стоном валюсь обратно. Сглатываю нервные слёзы, смахиваю их с лица вместе с песчинками.
Тот тип просто шагает дальше, оставив меня одну! А если здесь дикие звери водятся?! Задерживаю дыхание и вслушиваюсь. Океан шумит, ветер шуршит листьями, где-то крикнула птица. А вдруг это хищник?!
— Эй! Эй! — кричу, позабыв о гордости. — Как вас там! Вернитесь!
Мужчина делает ещё пару шагов. Останавливается. Стягивает с себя спасательный жилет и бросает на песок. Оборачивается.
— Что вам, дамочка? — улыбается.
— Мне нужна помощь, — говорю едва слышно.
— Что, простите?
— Помощь, говорю, нужна.
— Кажется, мне вода в ухо попала, — ковыряет пальцем в ушной раковине.
«Клоун, ёлки палки!» — думаю о нем. Набираю воздух и выдаю:
— Помогите мне!
— А волшебное слово?
«Ну, хам! Ну, я тебе потом…» — мелькает в голове.
— Помогите мне, пожалуйста, — выговариваю.
— Так и быть, — снисходит до моего положения наглый тип. Садится, протягивает руки. Берег мою ногу, осматривает. Потом вдруг тычет пальцем куда-то мне за спину и делает круглые глаза:
— Смотрите, там!
— Что?! — оборачиваюсь в ужасе, и в ту же секунду острая, словно нож, боль пронзает всё тело. Я вскрикиваю и отключаюсь.
Водичка… прохладная… как приятно.
Ощущаю, как меня поднимают, подложив ладонь под шею. С лица стекает вода. Открываю глаза. Рядом, близко-близко, сидит смуглый незнакомец. Смотрит и опять улыбается.
— Дамочка, вы очнулись!
Стряхиваю его руку, отодвигаясь подальше. Смотрю на ногу. Она обёрнута пальмовым листом и перевязана тонкой лианой.
— Очнулась, как видите, — отвечаю недовольно.
— Ну, я тогда пошёл.
Встаёт и опять устремляется к пляжу. Мёдом ему там намазано, что ли?! Вот же какой!
— Подождите, — говорю ему в спину. — Не уходите, пожалуйста. Мне… страшно.
— Да ладно? Такая маленькая, но сильная и независимая дамочка боится? — он продолжает ёрничать.
— Да… — признаюсь, сжав губы. — Мне страшно.
— Ну, раз так, придётся составить вам компанию, — соглашается незнакомец.
Садится рядом. Смотрит с улыбкой и протягивает крепкую загорелую ладонь:
— Николай Горчаков. Можно просто Ник. А вас как величать?
Я только успеваю рот раскрыть, как он добавляет:
— Подождите! Дайте угадаю! Вас зовут… — потирает подбородок, делая вид, что крепко задумался. — Виктория Алиса Елена Луиза Беатриса Гессен-Дармштадтская! — и хохочет, довольный своей шуткой.
Почему мне кажется, что я это длиннющее имя где-то уже слышала? Хмурюсь, а вспомнить не могу. На языке вертится, но…
— Так вас зовут?.. — спрашивает Ник и ждёт ответа.
— София Августа Фредерика Ангальт-Цербстская! — выговариваю ехидно.
— Ого, дамочка знает толк в русской истории!
— Не вам одному здесь умничать, — язвительно улыбаюсь.
— Ну, а если серьёзно?
— Елена. Можно просто Лена. И пожалуйста, не называйте меня дамочкой.
— А как? Сударынькой?
— Я обычно мужчин не бью…
— Понял-понял, — делая вид, что закрывает голову руками от грядущих побоев, отвечает игриво Ник. — Очень приятно, Лена. Что ж, нам пора искать себе пристанище. Я так понимаю, скоро будет дождь.
— С чего вы взяли? На небе ни облачка!
— Ну… есть у меня такое предчувствие.
— Что, ломит старые кости? Ветер холодит былую рану? — ёрничаю и не хочу останавливаться. Хотя ломит у меня. Лодыжку. Но вот чудо! Ник оказался мастером. Он вправил мне ногу обратно. А что я сознание потеряла, так это он дёрнул сильно. Последнее, что помню — хрустнуло внизу. Зато теперь… Ещё болит немного, но уже могу идти. Кажется. Встаю и делаю неуверенный шаг. Да, нормально.
