жизнь она чаще всего слышала как люди в глаза и за глаза говорили про нее: «Счастливая!» Ей правда немножко пришлось пожертвовать своими амбициями: когда она забеременела второй раз и хотела сделать аборт, то муж воспротивился этому, и она уступила ему, а пока была в декрете, то упустила большую возможность: перейти на многообещающую должность в столицу и наконец, распрощаться с их провинциальным городком. Но и здесь ей что называется, повезло и вскоре похожее предложение поступило ее мужу и они все-таки перебрались в столицу, что вновь утвердило в Варе веру в собственную удачливость и правильность выбора своей второй половины. А окружающих вновь вызвала зависть и восклицания: «Варька счастливая!» Впрочем, и о ее муже ходили точно такие же сплетни и разговоры, в общем, для окружающих они всегда были счастливой семьей. Да, конечно, их дети во времена своей юности несколько омрачили их жизнь и потрепали им нервы, но со временем они справились с этими проблемами и жизнь вновь наладилась. Муж Вари пристроил своих чад на теплые местечки и пусть алкоголизм и проблемы с наркотиками остались их спутниками на всю жизнь, а на их сердцах, душах и совести почти не осталось здоровых мест, но все это происходило где-то там, на задворках семейной жизни почти неведомой для окружающих, которые продолжали им завидовать и с восхищением произносить: «Счастливые!» И только они знали, какой ценой давалась им эта видимость счастья. Со временем Варя постарела, у нее родились внуки, которые стали повторять ошибки родителей и бабушки с дедушкой. Но Варя по-прежнему улыбалась и была счастлива для всех окружающих. И они часто смотря на нее и ее семью толковали:
– Ну, где здесь справедливость? У них есть все и они ни в чем не нуждаются! А кое-кто поговаривает, что на их капиталах достаточно ни в чем неповинной крови. Разве это справедливо? Если бы Бог был, то Он бы такого никогда не допустил!
И только счастливая Варя знала и видела всю глубину собственного несчастья! Да, ее сердце конечно не могло любить и принимать все происходившее глубоко и всерьез. Из-за этого Варя давно разучилась радоваться искренне и честно. Прагматизм граничащий с цинизмом помог сделать ей неплохую карьеру, он же помог сделать правильный на ее взгляд выбор мужа и он же помог всей ее семье казаться в глазах окружающих счастливой и прекрасной семьей. Она даже немного удивилась, когда однажды врачи поставили ей страшный диагноз, – Варя не ожидала от природы такой подножки: оказалось природе и болезни просто наплевать на Варю и на ее «счастье». Впрочем, все же иногда Варе казалось, что она достаточно счастлива, ибо у нее было много чего того, чего не было у большинства окружающих, а за всю ее жизнь никто и никогда не видел ее слез.
Теперь лежа в палате и зная, что ей уже осталось не так уж много времени жить на этом белом свете, она испытывала страх перед неизвестностью смерти. Ее состояние ухудшалось с каждым днем и она, боясь одиночества, то и дело донимала своими звонками своего мужа и их детей. Но они не спешили навещать ее и это ее злило, ведь она привыкла к вниманию, а теперь ей казалось, что она стала совсем никому не нужна. С одной стороны Варя понимала своих близких: кому хочется каждый день возиться с капризной, умирающей старухой, тем более что она и так окружена здесь даже чрезмерной заботой со стороны медперсонала. С другой стороны ее это злило, и она периодически упрекала их в нелюбви к себе. Варя догадывалась, что муж, скорее всего опять проводит время со своей молодой любовницей, а детям, конечно же, интересней отдыхать после работы в хорошей компании или в спокойном кругу собственных семей, но никак не в больнице, где кругом страдания и болезни, где как нигде в другом месте ощущается дыхание смерти и бренность человеческой жизни.
Однажды Варя увидела поразившую ее картину: по улице прогуливались старик и старуха, это были муж и жена, она уже слышала от одной из пациенток, что это старуха, как и она сама доживает здесь свои последние дни; они держались за руки, крепко сжимая ладони и прижимаясь друг к другу своими плечами. Их лица дышали каким-то странным чувством близости и родства. Они часто смотрели друг другу в глаза, и хотя Варя издалека не могла не то чтобы увидеть их глаз, но даже хорошо рассмотреть их лиц, ей почему-то казалось, что их взгляды в это время начинали светиться небесным светом. И от этого чувства у нее заныло что-то в груди, ее сердце защемило, будто она увидела что-то ценное, какое-то богатство не подвластное и недосягаемое для нее. И Варя глядя на них быть может в первый раз в жизни позавидовала счастью других. Она спросила у врача который отрабатывая свой гонорар полученный от ее мужа, слишком часто, не раз в течении дня даже порой без всякой необходимости забегал к ней справиться о ее самочувствии и здоровье:
– А кто эти старик со старухой, что каждый день гуляют под моими окнами?
– А, это?.. Бедные и несчастные учителя, муж и жена… ей осталось совсем немного.… Ой, простите, – вдруг опомнился доктор, вспомнив, что и ей осталось совсем не так много.
– Да, нет, ничего доктор… Спасибо за информацию.
«Счастливые! – Подумала глядя на них Варя. – Какая любовь? Я ведь не верю в любовь?! – вдруг пронеслось у нее в голове. – Но потом, вновь взглянув, она повторила: – Счастливые! А эта женщина явно кого-то напоминает мне?..» И отчего-то слезы потекли из ее глаз. Она вдруг почувствовала, что всю свою жизнь прожила, словно во сне гоняясь за миражами, а ведь счастье было совсем рядом, нужно было только его увидеть его и, протянув руку взять его. И быть может тогда, и она сейчас умирала не в одиночестве никому не нужная и всеми забытая, а держа за руку любимого человека, и в ее сердце тоже горела бы та самая любовь, в которую она так и не смогла поверить.
А в соседних палатах глядя как часто к ней забегает доктор, глядя на каких машинах с сопровождением к ней приезжают муж и уже взрослые и самостоятельные дети, старые сверстницы продолжали между собой сплетничать, говоря с завистью:
– Ох и повезло же Варьке! Одним словом – счастливая!
И только Варя, а теперь уже Варвара Петровна знала какою ценой зарабатывается это «счастье» и что на самом деле оно
