Симона и сама так думала в глубине души.
– Он просил называть его Уильямом.
Три подруги хором переспросили:
– Уильям?
– Его так зовут.
Си-Си открыла глаза от удивления:
– А я и не знала.
– И никто не знал. Все всегда называли его Великолепным.
– И, согласитесь, не без основания, – добавила Мара. – Смотрите, он идет сюда!
– Мало ли зачем, – нервно ответила Сим.
В конце концов, она была всего лишь официанткой в кафе музея – работа, вряд ли способная вызвать уважение окружающих. Симона старалась не сравнивать себя с подругами, которые сумели за несколько лет сделать успешную карьеру: Диана организовывала «Прикольные выходные», Си-Си давала консультации по вопросам бухгалтерского учета, а Мара работала риэлтером.
Но Симона не отчаивалась. Окончив колледж по специальности «Искусство и библиотечное дело», она некоторое время работала в публичной библиотеке Нью-Йорка и пыталась найти работу в Метрополитен, но безрезультатно. Она была готова на все, лишь бы попасть на глаза кураторам выставок и получить заветную должность в отделе архивных документов. Работа в музее была пределом мечтаний. Полгода она разливала кофе и помогала проводить закрытые вечеринки в музее.
И вот теперь мечты начинали сбываться. Вечером Эдмонд Стайлс, босс Симоны, сказал, что одна из сотрудниц архива увольняется со следующего понедельника и что это место за ней. Сим была так счастлива! Эдмонд прекрасно разбирался в живописи и имел деловые связи с семейством Гаррити, которые часто дарили музею произведения искусства.
Девушка еще раз вздохнула: как было бы прекрасно провести жаркую ночь любви с Великолепным Уильямом – пусть даже ей не будет суждено повториться...
Конечно, мечтать не вредно – но кто знает? Счастливо вздохнув, она перевела взгляд на языческие статуи, стоявшие на освещенных пьедесталах. «Да, я потрудилась на славу», – похвалила себя Сим. Эдмонд поручил ей сегодня – видимо, в преддверии повышения по службе, – внести арендованные изваяния в архивный реестр, затем расставить на пьедесталах и включить сигнализацию. Так что сегодняшняя выставка была ее детищем от начала до конца.
– Да, у этих статуй есть на что посмотреть, – заметила Диана, перехватив взгляд подруги.
– Неплохо укомплектованы, – деловито добавила Мара.
Симона улыбнулась: большинство экспонатов изображали богов плодородия с непропорционально большим мужским достоинством.
Диана указала на одного из них и рассмеялась:
– По-моему, я когда-то с ним встречалась.
– Размечталась, – усмехнулась Мара.
– Мистер Великолепный уже на подходе! – предупредила подруг Си-Си.
Симона напряглась.
– Он настолько... вне моей весовой категории.
Будучи дочерью скромного юриста и учительницы истории из Миннеаполиса, девушка с трудом могла представить полную ярких событий жизнь Великолепного Гаррити.
– Ты себя недооцениваешь, – заявила Мара. – Не забывай, как ты похожа на Уайнону Райдер.
– Это точно, – согласились подруги.
Сим и впрямь необыкновенно походила на известную киноактрису.
Слова разговора почти не долетали до Симоны, ноги подкашивались – Уильям Гаррити был уже совсем рядом. Он выглядел действительно... великолепно, в костюме придворного семнадцатого века. Расшитая золотом пурпурная накидка была накинута поверх белого камзола со стоячим гофрированным воротником. Голову украшал белый щегольской парик и бархатная остроконечная шапочка под цвет накидки. Шпага слегка постукивала при ходьбе о стройные бедра владельца, обтянутые узкими панталонами. Взгляд Симоны невольно задержался на внушительном бугорке, который мужчина, судя по всему, и не собирался скрывать. Три подруги одновременно восхищенно вздохнули.
– Так, девочки, уходим, – едва слышно прошептала Си-Си.
Вздохнув, Симона заставила себя взглянуть на подошедшего.
– Пока, мы ушли, – прошептала Си-Си.
– Не забудь прихватить какую-нибудь его вещичку – ручку или зажигалку, – велела Мара.
– То, что можно будет бросить в колдовской котел, – напомнила Диана.
При одной только мысли, что можно приворожить Великолепного Гаррити, у Симоны побежали мурашки по спине. Вот только произнести заклинание на свадьбу или просто на ночь любви?
– Никакое колдовство тут не поможет.
– Может, и не поможет, но почему бы не попробовать? – возразила Мара.
Си-Си помахала двумя пальчиками в воздухе на прощанье.
– Увидимся завтра утром у Сары.
Не спуская глаз с мистера Великолепного, девушка кивнула:
– До встречи.
Ее сердце продолжало бешено стучать в груди, когда минуту спустя Уильям Великолепный вальяжно облокотился о барную стойку. С трудом заставив себя заговорить, Симона спросила:
– Что желаете... Уильям?
Мужчина подарил ей ослепительную улыбку героя-любовника из голливудского фильма и доверительным шепотом ответил:
– Спасите меня. Если еще какая-нибудь озабоченная молочница решит назначить мне свидание, честное слово, я озверею.
Сим с трудом разбирала слова – так громко стучало сердце в груди. Невероятно, какую власть этот красавец имел над ней.
– Спасти вас? – автоматически повторила она. – Куда же я могу вас отвести?
Уильям снова широко улыбнулся.
– Для такой женщины это не проблема. Мы можем подняться на небеса, а потом устроить рай на земле.
Что касается флирта, у этого красавца в запасе было много мастерских заходов. Каждый раз при его приближении девушка чувствовала себя Золушкой на балу. Вот и сейчас она готова была отказаться от мечты о работе в Метрополитен только ради того, чтобы затащить этого красавца в гардеробную и полностью лишить одежд. Несмотря на внутреннюю дрожь, Симона улыбнулась, как ей казалось, игривой улыбкой.
– Вы не станете отрицать, что искусство притягивает?
– Еще бы. Кажется, дядя Гарольд одолжил Джеку несколько статуй.
Джек был хозяином вечеринки, компьютерным магнатом.
Сим попыталась представить себе, как живут люди, способные одалживать друг другу бесценные предметы искусства для украшения частных вечеринок, и протянула:
– Вот как.
Уильям кивнул.
– Включая, кстати, статую Эроса.
Щеки девушки вспыхнули. Она совсем не хотела смотреть в ту сторону, но, с другой стороны, взглянув на статую, не в силах была сразу отвести взгляд от изящного, продолговатого естественного украшения мраморного бога. Излишняя поспешность могла заставить Великолепного Гаррити подумать, что Симона – ханжа: обвинение, которое она постоянно слышала от подруг.
