— Ты со мной делаешь то же самое, — выдохнула она.
— Ну с чего твоя мать так невзлюбила меня?
— Понятия не имею! Мне так трудно ей это простить, дорогой. Но я никогда тебя не брошу, что бы она ни говорила.
— Ну да… ведь через полгода ты сможешь делать, что тебе заблагорассудится.
— А что ты скажешь, когда она лишит меня наследства, если мы поженимся без ее разрешения?
— Какая мне разница! — в сердцах воскликнул Клифф. Он заранее разузнал, что большую часть состояния Майкл Оливент завещал своей единственной дочери, так что Роза ничего не могла сделать. А уж старинный монастырь Канделла и поэтическое поместье де Шаньи рано или поздно наверняка перейдут к Рейн — герцогиня в ней души не чает.
Девушка посмотрела на него с восторженным обожанием. Он был великолепен. С самого первого взгляда, с их первой встречи полгода назад, она поняла: «Я нашла того, кто мне нужен! Это он, тот самый!» Ей всегда нравились высокие светловолосые мужчины, А у Клиффа была густая русая шевелюра с легким проблеском рыжины. Почти все время он проводил в открытых легковых машинах, так что имел золотистый загар, оттенявший глаза светло-василькового цвета, а благодаря широким плечам производил впечатление человека более сильного и мужественного, чем был на самом деле. Одевался он со вкусом, был мил и обходителен, в нем чувствовалось столько живости и огня… Одним словом, он был положительно очарователен. Однако весь ужас заключался в том, что мать его не одобрила. И бабушка, и тетя Мод… Они непрестанно ссорились из-за Клиффа. Рейн немного жалела свою простоватую недалекую маму. Конечно, той должно быть обидно, что дочь отвергла уже с десяток предложений от молодых людей — вполне порядочных, как раз таких, каких обожает ее мамочка. Но они все казались Рейн безнадежно скучными, пресными и бесцветными по сравнению с Клиффом. Как-то раз, когда мать заявила, что Клиффу нужны только ее деньги, Рейн устроила ей сцену и пригрозила, что сбежит с ним только ради того, чтобы доказать: он женится на ней в любом случае, пусть она даже станет нищей. Тогда мать наконец сдалась. Но до сих пор Клифф не был вхож в их дом, и Роза не переставала возмущаться, если дочь встречалась с ним в гостях.
— Мне предстоит кое-что… — сказала вдруг Рейн.
— Что, дорогая?
— Знакомство с очередным протеже бабушки. Она считает его идеальным молодым человеком. Он аристократ, из обедневшего рода, сейчас работает архитектором — помогает ей в реставрации монастыря. Бабушка говорит, что он хорош собой и что у него все задатки выдающегося художника, но только нет средств, чтобы развить свой гений. И вот она пригласила его в Лондон, на коронацию, а тетя Мод сказала, что он может приехать сюда, на бал Дженнифер.
— Но он же так и не приехал?
— Он задержался по делам в Париже, так что только вечером прилетит в Лондон. Бабушка сняла для него комнату где-то неподалеку от нас.
— Я буду ревновать, если ты подаришь ему хотя бы одну улыбку.
— О, если улыбка и будет, то ледяная!
— Постарайся выбраться ко мне завтра, крошка, — шепнул Клифф. — Рано утром мне придется поехать на фабрику, но часам к десяти я буду в конторе. Позвони мне.
Он предоставил ей возвращаться в бальный зал одной, чтобы не возбуждать досужих сплетен.
Уныло шагая по залу — ее всегда охватывала печаль, если приходилось расставаться с Клиффордом, — Рейн вдруг лицом к лицу столкнулась с матерью.
— Где ты была? — строго осведомилась миссис Оливент.
Рейн вдруг решила пойти ва-банк и ничего не придумывать. Ее серые глаза под непомерно длинными ресницами вспыхнули и стали огромными, как бывало всякий раз, когда ее обуревали эмоции.
— Перекинулась парой слов с Клиффом. А что?
Роза Оливент застыла на месте от возмущения.
— Ты рехнулась! Видно, собралась совершенно погубить свою репутацию! — в ярости выдохнула она.
— Ах, мама, ты несправедлива к Клиффу. Это, наконец, просто смешно!
— Ничего смешного! Я говорила тебе десятки раз и еще раз повторю: он гонится за твоим приданым и…
— Он погубитель невест — злодей, разбойник с большой дороги. — Рейн рассмеялась и тут же закусила нижнюю губу. — Мама, как мне все это надоело!
— И мне тоже это надоело. Но твое поведение сегодня выходит за рамки. Пора с этим покончить, — мрачно заявила Роза Оливент. — Я говорила с твоей бабушкой — мы все вместе уезжаем в Мужен сразу после коронации.
Личико Рейн побледнело так, что мать даже схватила ее за руку и слегка встряхнула.
— Перестань сейчас же — я не позволю, чтобы какой-то Клиффорд Калвер доводил тебя до такого состояния.
— Тогда тащи меня во Францию, держи меня там взаперти — и посмотрим, что от этого изменится! — тяжело дыша, проговорила Рейн. — Мне наплевать. Я все равно буду любить его. И тысячи миль между нами нисколько не изменят наших чувств. Вот увидишь. И ты сама тогда поймешь, что он меня любит — меня, а не мои деньги! — Она вырвалась от матери, развернулась и убежала.
Роза, покрасневшая и расстроенная, чуть не разрыдалась на глазах у всех. Она слышала, что молодые девушки теряют голову из-за мужчин, но уж никак не ожидала, что подобное произойдет с ее дочерью.
В этот момент в бальный зал незаметно вернулся Клиффорд. Рейн увидела его, и настроение ее резко изменилось, на душе потеплело. Конечно, страшно было думать, что скоро ее насильно увезут из Лондона, но она не сомневалась, что Клифф будет любить ее всегда, и, как только ей исполнится двадцать один год, он приедет за ней, даже если ее лишат наследства. Тут она заметила, что бабушка жестами зовет ее к себе. Около ее кресла стоял стройный молодой человек, довольно высокий, хотя и не такой, как Клиффорд. Рейн сразу же догадалась, что это и есть Арман де Ружман — архитектор, о котором говорила бабушка, — и решила, что на вид ему можно дать лет двадцать пять.
— Ах, а вот как раз и моя внучка, — прокомментировала ее появление герцогиня. — Арман, вы должны пригласить ее на танец, а потом можете сопровождать ее на ужин.
Рейн подала ему руку. Француз, склонившись, слегка коснулся ее губами. Он хорошо говорил по-английски, хотя и с небольшим акцентом.
— Рад с вами познакомиться, мадемуазель Оливент.
— Взаимно, — холодно ответила Рейн.
Герцогиня ослепительно улыбнулась им обоим и дотронулась до плеча Армана эбонитовой тростью, на которую опиралась при ходьбе.
— Вот, познакомься, дорогая, очень умный мальчик, — сказала она. — Он так молод, но уже знает о старинных зданиях и всяких исторических вещах больше, чем кто-либо другой. А в свободное время пишет картины, и весьма недурно. Он будет писать твой портрет, когда мы приедем в Канделлу.
