Шон с уважением относился ко всему, что делал. Мелинде очень нравилось в нем это умение сконцентрироваться на настоящем. Особенно когда это касалось ее.
– К сожалению, сейчас уже почти не делают такие яхты. Все переходят на стеклопластик, – сказал он, поглаживая деревянный руль. – У моего брата Декера компания, которая занимается строительством роскошных яхт вроде этой. Ему бы понравилась эта крошка. Она такая… сексуальная.
«О да, она чертовски», – подумала Мелинда, хотя мысли ее были вовсе не о яхте.
Они отошли подальше от берега, остановились и бросили якорь. Воцарилась тишина.
Слышно было лишь пение птиц, доносившееся с берега, и шум воды.
– У тебя неплохо получается управлять яхтой. Ты говорил, что сейчас живешь недалеко от пляжа. А вырос ты тоже недалеко от моря?
– Нет, я вырос в Вегасе, – фыркнул Шон. – Моя мать работала танцовщицей в «Тропикана шоу», когда они с отцом познакомились. Для меня это не город для жизни – нестерпимая жара, неоновые огни, отчаявшиеся люди.
Мелинда присела на стул рядом с ним. Волны едва покачивали судно, она не могла сконцентрироваться на том, что он говорит. Она еле сдерживала себя, хотя ей так хотелось дать волю чувствам.
– Забавно, но я никогда не думала, что Лас-Вегас может быть чьим-то домом.
– Так и есть. Я не считаю его своим домом, я просто жил там до шестнадцати лет, – сказал он и отвернулся.
– До шестнадцати?
– Мне пришлось. Я жил там до того, как поступил в колледж и…
– Что? – Мелинда ждала, пока Шон закончит, но по нему было видно, что он не хочет ей чего-то рассказывать.
Наконец, сделав глубокий вздох, он сказал:
– Почему тебе я могу сказать такие вещи, какие не говорил еще никому?
– Может быть, потому, что с незнакомыми проще общаться?
– Мы же не чужие, Мелинда.
– Наверное, – ответила она, отмечая про себя, что Шона она за такой короткий промежуток времени узнала гораздо лучше, чем Стивена. Хотя и обещала любить его вечно. – Порой мы можем знать человека всю жизнь, но так по-настоящему и не узнать его. – С Шоном она испытывала нечто невероятное – их словно магнитом притягивало друг к другу. И, о боже, дальше ей становилось все труднее и труднее с этим бороться. – Может, все дело в моей дружелюбности?
Он пристально посмотрел на нее.
– У тебя потрясающе красивое лицо. Да, наверное, поэтому. Или же дело в том, что я люблю симпатичных людей.
– Не думаю, что ты можешь хоть кого-то любить, – захохотала Мелинда.
– Ты ошибаешься, детка.
В его словах было столько боли, что она бессознательно подошла к нему и положила руку ему на плечо. Она видела – его что-то беспокоит.
– Шон, в чем дело?
Он посмотрел на нее, взял ее за руку и произнес:
– Не обращай на меня внимания.
Она почувствовала, как он водит большим пальцем по ее ладони. Вдруг он остановился и спросил:
– Что это? – указывая на красное пятнышко.
– Обыкновенный ожог.
– Как ты умудрилась обжечься?
– Если я тебе скажу, что обожглась во время паяния, ты поверишь мне?
– Это не совсем то, что я ожидал услышать.
От его прикосновений мысли в голове путались, а по коже бежали мурашки.
– Так что же ты паяла?
Мелинда убрала руку от греха подальше. Единственное, что ее останавливало от того, чтобы броситься ему на шею, – мысли о Стивене. Все ее тело было напряжено, но, не обращая на это внимания, она сказала:
– Не только у тебя могут быть секреты.
– Допустим. Но я тебе уже рассказал парочку. Так что дело за тобой. Мне интересно, как ты поранилась.
Его глаза снова заблестели, она видела, что он хочет ее. Мелинда не могла этому не радоваться. Но в то же время она чувствовала это сильнейшее притяжение между ними, которое начинало ее настораживать. Как можно хотеть человека и одновременно не хотеть его хотеть? Вопрос века.
– Когда мы вернемся назад в отель, – сказала она, на всякий случай делая шаг назад, – я тебе покажу.
– Покажешь? – Он подошел к ней поближе. – Нет ничего лучше этой чудесной игры «Покажи и назови».
– Готова с этим поспорить, – прошептала она, и он, должно быть, слышал это, потому что на его лице появилась довольная улыбка.
Боже, она окончательно пропала.
А Шон не отрывал от нее глаз, как будто ему нравилось смотреть на то, как она нервничает. Но вместо того чтобы давить на нее, он отошел.
Мелинде захотелось плакать от своего бессилия. Неужели она не может справиться со своим телом?
– Что ж, отличное место для пикника, – сказал он.
– Пикника? Мы же вроде поехали просто покататься?
– Так неинтересно. Я думал, что неплохо бы поесть и искупаться.
– У меня нет купальника.
– А он и ни к чему.
Она смотрела на него, сердце бешено колотилось.
Купаться голышом с Шоном Кингом? Это будет большой ошибкой. Она и так уже держится из последних сил. Стоило ей представить обнаженного и мокрого Шона, у нее закружилась голова. Она не может этого сделать. Все так сложно: он ее муж, но временный, они женаты, но это тоже временно. Так секс невозможен или же все-таки?..
– У меня для тебя сюрприз, – позвал он ее с палубы.
– Что это?
Он высунул из-за угла голову и интригующе сказал:
– А ты сама посмотри.
– Ну ладно. Я попозже приду.
Она подумала, что так будет безопаснее. Нужно держать дистанцию. Хотя ей некуда деваться. Мелинда всегда думала, что эта яхта довольно большая. Сейчас же у нее складывалось впечатление, что она находится в шлюпке. Он посмотрел на нее и усмехнулся, как будто знал, о чем она думает. Если она останется, это будет значить, что она действительно боится его.
– Хорошо, – дразня, сказал он, открывая корзину, набитую всякими вкусностями от шеф-повара. – Если бы ты спустилась, то смогла бы попробовать чудесное печенье, которое нам испекла Кейси.
«Хм, та самая Кейси, королева печенья», – подумала Мелинда.
Она подошла к перилам и посмотрела вниз. Шон как раз собирался съесть печенье размером с кулак. Печенье было густо покрыто сахарной пудрой и шоколадом.
– Так нечестно.
– Я знаю, – сказал он, откусывая кусочек, и закрыл глаза от удовольствия. – Она передала мое самое любимое печенье… Господи, храни Кейси Кинг!
У Мелинды пересохло во рту. Но не от печенья. Она была больше чем уверена, что оно самое обыкновенное. Но, видя, как он радуется, ей захотелось обмазать его шоколадом и откусить кусочек. Ужас… О чем она только думает?
– Оно просто тает во рту, – откусывая еще кусочек, сказал он. – Кейси говорила, что это мексиканское свадебное печенье. Она лишь немного усовершенствовала рецепт – сделала печенье больше и посыпала темным шоколадом.
