– Да? – Он скептически поднял брови. – А у меня создалось впечатление, что ты полностью расслабилась, потерялась в своем собственном мире.
– Внешность может быть обманчивой.
– Это правда, – тихо произнес он. – Но, пожалуйста, не старайся улизнуть. Вдруг музыка окажется общей темой, которую мы сможем спокойно обсуждать.
– Сомневаюсь, что такая существует.
– Можно проверить. А для начала расслабься. – Он внимательно оглядел ее и мягко сказал: – Ты похожа на привидение, маленькое серое привидение. Но жемчуг моей матери хорошо смотрится на тебе.
– Твоей матери? – Рука Джоанны взметнулась к гладкой нитке. – Я… я не знала… Лайонел не сказал мне.
Он пожал плечами.
– А зачем? Он подарил его матери, когда я родился. При обычных обстоятельствах он все равно перешел бы к тебе, возможно, чтобы отметить рождение нашего первенца, – добавил он без улыбки.
Она покраснела еще больше.
– Тогда я ношу его не по праву. Ты можешь забрать его. – Она подняла руки вверх, нащупывая застежку.
– Оставь, – приказал он коротко. – Жемчуг стоит носить, иначе он потеряет свой блеск.
– Моя… преемница может не согласиться с тобой. – Джоанна знала, что Синтия всегда мечтала получить это ожерелье.
– Пусть это будет моей проблемой, а не твоей, – ответил Габриель не терпящим возражений тоном. – Если хочешь, считай, что взяла его взаймы. – Он поднялся и подошел к стоящему в углу антикварному буфету. – Я собираюсь выпить стаканчик на ночь. Хочешь ко мне присоединиться?
Благоразумие подсказывало ей отказаться и уйти. С другой стороны, не хотелось показаться невежливой.
– Спасибо. Я выпью бренди. Он кивнул.
– Тогда поставь какую-нибудь музыку.
Джоанна неохотно пошла к CD-плееру. Если он воображает, что она позволит их посиделкам превратиться в уютный тет-а-тет, ему не стоит обольщаться. Только оттого, что его свидание с Синтией, судя по всему, не получилось так, как планировалось…
Большинство произведений были, честно говоря, слишком романтичными для такого случая. Мне нужна скорее драма, чем страсть, подумала Джоанна и выбрала «Шахерезаду» Римского-Корсакова.
– Хороший выбор, – одобрил Габриель, когда принес бренди. – Одна из моих любимых вещей.
– Я… я не знала.
Он хмыкнул.
– Музыка – одна из многих вещей, которые мы не знаем друг о друге.
Он подложил еще одно полено в огонь и встал, отряхивая руки.
– Я понял, что ты сегодня днем болтала с новым арендатором Чарльза и Сильвии. Давно его знаешь?
Она покачала головой.
– Мы познакомились сегодня утром.
– Ты меня удивляешь, – сказал он ров но. – Я принял его за старого дорогого друга.
Джоанна пожала плечами.
– С одними людьми сходишься легче, с другими труднее.
– И как же вы с ним… сошлись?
– Сомневаюсь, что это представляет какой-нибудь интерес, – сказала Джоанна холодно, стараясь не замечать его сарказма.
– Ошибаешься. Пока мы женаты, все твои знакомства… вызывают у меня глубокий интерес.
Она заколебалась.
– Я встретила его сегодня утром, когда каталась верхом. В этом есть что-нибудь плохое? Или, – с вызовом продолжала она, – мне вообще запрещено знакомиться с новыми людьми?
– Ни в коем случае. – Он с задумчивым видом сделал глоток бренди. – Как его зовут?
– Гордон, – сказала она с преувеличенной четкостью. – Пол Гордон, если это что-нибудь тебе говорит.
– Ничего. И я бы хотел, чтобы так и оставалось.
Она уставилась на него.
– То есть?
– То есть я уверен, что могу рассчитывать на твое благоразумие, – сказал он шелковым голосом.
Джоанна поставила бренди на стол у дивана с силой, от которой хрупкий хрусталь едва не разлетелся.
– Боже мой! – Ее голос дрожал. – Мои поздравления, Габриель. Ты только что провозгласил себя королем двойного стандарта.
– То есть? – Он обернул ее собственный вопрос против нее.
– То есть список твоих «неблагоразумных» побед не поддается изучению.
– Это вульгарно, дорогая. На чем основаны твои домыслы?
– Твои похождения распутника были хорошо задокументированы, – сказала Джоанна презрительно.
– Колонки светских сплетен не самый надежный источник.
– Ты говоришь, что провел последние два года в безбрачии?
Его рот сжался.
– Нет. Когда ты голоден, Джоанна, то подбираешь те крохи, которые можешь.
– И, естественно, у тебя был замечательный аппетит, – предположила она дрожащим голосом.
Габриель задумчиво на нее посмотрел.
– Я уверен, что ты так всегда считала. – Он коротко вздохнул. – Да, я сбивался с пути истинного, но не серьезно и не часто. Ты это хотела узнать?
– Твоя любовная жизнь меня не касается. – Она чувствовала, как пульс бьется в саднящем горле. – Но у леди, которая последует за мной, может быть другое мнение.
– Я надеюсь на это, – протянул Габриель. – Я не выдержу больше безразличия со стороны жены.
Оскорбленная до глубины души, Джоанна вскочила на ноги.
– Ты… ты – лицемер, – сказала она, запинаясь.
Это именно ты был безразличен, подумала она. Тебе было все равно… ты оставил меня здесь истекать кровью.
Он тоже поднялся.
– Еще грубости? – спросил он язвительным голосом и, подойдя к CD-плееру, выключил его. – Может быть, мне стоит научить тебя манерам.
– Сам возьми несколько уроков – верности, – съязвила она в ответ.
– Я уже научился этому, любовь моя. – От его улыбки ее бросило в дрожь. – Моей будущей невесте не на что будет жаловаться, обещаю. – Он резко засмеялся. – Разве не удивительно, что может сделать любовь?
Снедавшая ее боль удвоилась. Сила, которую она не предполагала в себе, помогла ей поднять голову и даже улыбнуться.
– Мне кажется, я не могу судить об этом. Но, возвращаясь к Полу Гордону, я буду благоразумной, если и ты будешь, Габриель. Это все, что могу обещать. Так что решать тебе. Спокойной ночи.
Она повернулась и пошла к двери. Он догнал ее в два шага и как клещами впился в плечо пальцами.
– Джоанна, послушай меня…
– Иди к черту. – Она бросила на него свирепый взгляд. – И убери от меня свои руки.
Позади них тихо открылась дверь гостиной.
– Боже мой, – промурлыкала Синтия, ее прищуренные глаза перебегали с одного на другого. – Это частная ссора или можно присоединиться?
Джоанна послала ей ослепительную улыбку.
– Это конец первого раунда. – Ее голос звучал раздраженно. – И я впереди по очкам.
С высоко поднятой головой она вышла из комнаты, закрыв за собой дверь и оставив их вместе. Когда она пересекала холл, до нее донеслись негромкие голоса и звенящий смех Синтии. Неожиданно бравада покинула ее, и она прислонилась к перилам, уставившись невидящими глазами в пространство перед собой. Какова цена бесплодной победы? – спросила она себя. Когда война проиграна и ты знаешь об этом?
