Покачав головой, она сделала шаг назад и сложила руки под грудью:
— Ты не понимаешь. Разница большая, потому что, если ты будешь самоуправствовать, тряся своей чековой книжкой, мой бизнес уже не будет моим. Он станет очередным мелким приобретением «Келлер корпорэйшн».
Марк скопировал ее позу:
— Ты попросила Брайана Блейка найти для тебя инвестора, с которым ты сможешь сотрудничать. Причем желательно, чтобы он вложил большие деньги в твою кондитерскую, но особо не вмешивался в то, как ты ими распоряжаешься. Именно такое партнерство я тебе и предлагаю. Следовательно, тебя не устраивает вовсе не то, что я «трясу своей чековой книжкой». Тебя не устраивает то, что это моя чековая книжка.
— Разумеется, меня это не устраивает, — отрезала она. — Мы уже проходили это раньше, Марк. Я помню, как ты пользовался своими деньгами и влиянием и все ходили перед тобой по струнке только потому, что твоя фамилия Келлер.
Она подняла руки и на мгновение закрыла лицо ладонями, пытаясь собраться с духом.
— Не пойми меня неправильно, — произнесла она, опустив руки, — какое-то время мне это нравилось. Я наслаждалась стилем жизни, который смогла себе позволить, став твоей женой. Вечеринки, наряды, отсутствие необходимости экономить — поначалу все это доставляло мне удовольствие.
Действительно, после того как она долгое время едва сводила концы с концами, брак с состоятельным человеком принес ей большое облегчение.
— Но ты понятия не имеешь, что значило быть твоей женой и жить в особняке Келлеров, не будучи настоящей Келлер.
Он прищурился. В глубине его зеленых глаз она увидела искреннее замешательство.
— О чем ты говоришь? Разумеется, ты была настоящей Келлер. Ведь ты была моей женой.
— Однако я совсем не чувствовала себя одной из вас, — призналась она, вспоминая все те случаи, когда его мать указывала ей на ее место.
— Мне жаль. — Он начал к ней тянуться, но вдруг передумал и опустил руки. — Я не хотел, чтобы ты чувствовала себя чужой в нашем доме.
Его лицо выражало боль и сожаление, и Ванесса почувствовала угрызения совести. Только она собралась ему сказать, что виноват был не столько он, сколько Элеанор, как в стеклянную дверь неожиданно постучали.
Это был тот же самый рабочий, что и прежде, очевидно бригадир. Он указал им на часы, словно говоря, что время деньги и он их не заработает стоя на тротуаре. Ванесса не сомневалась, что Марк им всем хорошо заплатит, причем оплата будет почасовой, а не сдельной.
Марк поднял руку и жестом велел ему еще немного подождать, после чего снова обратился к Ванессе:
— Тебе лучше дать мне ключ, пока эти ребята не разбили дверь кувалдами, чтобы сюда проникнуть.
Она облизнула губы и сглотнула. Ей не хотелось прерывать их разговор. Они с Марком всего в шаге от установления доверительных отношений. Еще немного, и она набралась бы смелости и назвала истинную причину, заставившую ее от него уйти. В прошлом она много раз пыталась ему признаться, что чувствовала себя изгоем в своем собственном доме, но ей не хватало духа.
Часть ее думала, что если бы он ее любил по-настоящему, то непременно понял бы, что она имела в виду, когда намекала на то, что несчастна. Сейчас она понимает, что ни от кого не следует ожидать подобной проницательности, тем более от мужчины.
Если бы ей хватило духа и мудрости сказать ему, что делало ее несчастной, сейчас, возможно, все было бы совсем по-другому.
Но уже поздно что-либо менять. В любом случае подходящий момент упущен.
— Пойду принесу ключ, — сказала она, развернулась на каблуках и пошла в кондитерскую.
— Этот шум так меня достал, что я готова залезть в печку.
Перестав раскладывать в корзиночки из песочного теста сливочный наполнитель, Ванесса посмотрела на тетю Хелен, которая ставила противень с пахлавой в один из промышленных духовых шкафов. Она захлопнула дверцу с лязгом, который на мгновение заглушил громкий ритмичный стук, доносящийся из-за стены.
С того дня, когда начались строительные работы, количество посетителей уменьшилось, и Ванесса повесила на стены листы бумаги с надписью «Просим нас извинить за временные неудобства». К счастью, пыль в кондитерскую не проникала, а строительный мусор ежедневно вывозили.
— Скоро они закончат, — заверила она свою тетю, повторив слова бригадира, с которым разговаривала на днях. Она понимала, что в таком деле, как строительство, скоро — понятие растяжимое, но большая часть работы уже была выполнена. — Должна признаться, со стороны Марка было очень мило нам помочь.
Пожилая женщина презрительно фыркнула:
— Не обольщайся, дорогая. Он это делает не по доброте душевной, а ради собственной выгоды. Он хочет тобой помыкать.
Ванесса не ответила. Ее тетя права. Марк не приехал бы в Саммервилл, если бы ему не было ничего здесь нужно.
Он хочет быть рядом с Дэнни и поэтому проводит почти каждый вечер с ними в доме тети Хелен. Они вместе ужинают. Он помогает ей кормить и купать Дэнни, укладывает его спать. По просьбе Марка она даже научила его менять малышу подгузник. К ее удивлению, он делал это почти так же часто, как она. Они играли с Дэнни на расстеленном на полу одеяле, гуляли с ним в парке.
Все это было так нормально, так… замечательно.
Но ей не следует забывать ни на минуту, что Марком движут скрытые мотивы. Он хочет сблизиться со своим сыном, но все так ясно и безобидно только на поверхности.
Марк помогает ей расширять ее бизнес, пока знакомится со своим сыном. Но что будет дальше?
Что произойдет, когда он решит, что достаточно хорошо познакомился с Дэнни, и захочет увезти его с собой в Питсбург, чтобы тот занял свое место на родословном древе Келлеров?
Что произойдет, когда ему наскучит жить в маленьком городке и помогать ей расширять ее бизнес?
Почему она задает себе все эти дурацкие вопросы, когда ответы на них ей уже известны?
Последние две недели Марк напоминал ей человека, в которого она когда-то влюбилась. Он был добр и предупредителен. Открывал ей дверь, помогал убирать со стола после ужина и укладывал Дэнни спать.
Он прикасался к ней. Сторонний наблюдатель не заметил бы в его жестах ничего провоцирующего. Он то легонько проводил кончиками пальцев по ее руке, то убирал ей за ухо прядь волос, касаясь при этом ее щеки.
Ванесса старалась не придавать этим прикосновениям особого значения, но не могла приказать своему сердцу биться не так часто. Тетя Хелен неоднократно жаловалась ей, что в доме и кондитерской слишком холодно, но включенный кондиционер был единственным средством, которое помогало ей не воспламениться в присутствии Марка.
