— А? Что? — Оторвав взгляд от Джулии и ее «друга», Макс посмотрел на Алекса. — Что ты там говорил насчет верблюдов?
— Ничего. — Алекс тряхнул головой и взял из рук Макса бокал с шампанским. — Танцы уже начались. Почему бы тебе не пригласить эту великолепную женщину, пока ты не вскрыл себе вены или не сделал чего-нибудь еще?
Нахмурившись, Макс засунул руки в карманы.
— Не понимаю, о чем ты.
— Да, да, конечно, — рассмеялся Алекс. — Ради бога, Макс, если бы взгляд убивал, этот парень был бы уже на два метра под землей и холоднее камня.
— Кто он такой, черт возьми?
— Какая разница? Она же не с ним обручена. Она собирается замуж за тебя. Так что иди, пригласи ее на танец.
— С каких это пор ты начал давать советы насчет женщин?
Алекс снова рассмеялся.
— Я всегда готов дать совет. Все дело в том, где подвести черту.
Макс перевел взгляд на женщину, которая, похоже, собиралась свести его с ума. Блондин по-прежнему стоял слишком близко к ней, а она по-прежнему с явным удовольствием с ним разговаривала. Возможно, Алекс прав. Пора напомнить и Джулии, и ее другу, с кем она пришла сюда сегодня.
Пробравшись сквозь толпу, Макс остановился рядом с Джулией и облегченно вздохнул, когда девушка, улыбнувшись, взяла его под руку.
— А вот и ты, Макс. Я как раз рассказывала о тебе Тревору.
Тревор.
— Правда? — Его голос прозвучал напряженно, и вспышка беспокойства в глазах Джулии заставила Макса сбавить тон, когда он протянул блондину руку. — Макс Ролланд.
Мужчины обменялись рукопожатием.
— Тревор Свифт. Я слышал, вы скоро будете готовы принимать поздравления. — Он улыбнулся, глядя на Джулию. — Вы отхватили чертовски удачный куш.
Макс притянул к себе Джулию.
— Не сомневаюсь. А вы откуда знаете друг друга?
— Наши семьи дружат уже много лет, — быстро сказала Джулия.
— Мы вместе старались удрать от родителей, когда это только было возможно.
— Неужели? — Глядя на его улыбающееся лицо, Макс неожиданно почувствовал укол ревности. Тревор и Джулия выросли вместе. Этот парень знает женщину, на которой он собирается жениться, куда лучше, чем он.
— То, что Джулия была рядом, помогло мне не сойти сума. А если имеешь дело с моими родителями — это не так уж сложно, — сказал Тревор, не чувствуя, что происходит с Максом.
— Понимаю. — Макс боролся с желанием стукнуть кулаком в улыбающееся лицо блондина, просто чтобы дать ему понять, что Джулия уже не в его распоряжении.
— Макс. — Джулия потянула его за руку.
Он посмотрел на нее и снова увидел тень беспокойства в ее глазах. Неужели она прочитала его мысли? Заставив себя улыбнуться, Макс поцеловал ее и сказал:
— А сейчас извините нас, Тревор, но я бы хотел потанцевать со своей невестой.
— Конечно, конечно…
Но Макс не слушал его. Он уже повернулся к танцполу, увлекая за собой Джулию. И музыка сразу же захватила их. Эта была старая мелодия из далеких сороковых, медленная и печальная.
Положив руку на плечо Макса, Джулия начала плавно следовать за его движениями. Его правая рука лежала на ее спине, и ощущение ее кожи под ладонью посылало вспышки желания через все его тело.
Сжав рукой пальцы девушки, он заглянул ей в глаза.
— Так, значит, вы были близки с Тревором?
— Да. — Ее голос с трудом пробивался сквозь звуки оркестра. — С самого детства. Родители наши дружили, так что, можно сказать, мы выросли вместе.
— Он любит тебя. — В этом Макс не мог ошибиться. Его взгляд. Его голос, когда он говорил о ней.
— Я тоже его люблю, — сказала Джулия, и словно нож вошел в его сердце. И боль только чуть смягчилась, когда она добавила: — Он мне как брат.
Макс сделал резкий поворот, и подол платья закрутился вокруг ее ног. Она придвинулась к нему ближе, прижавшись грудью к его груди, и Макс мог поклясться, что чувствует, как бьется ее сердце.
— Ты ревнуешь?
Он нахмурился.
— Надо полагать. — Проклятье, похоже, ее это развеселило! — Если вы так близки, почему ты не пошла к нему, когда тебе был нужен муж? Почему пришла ко мне?
Целая гамма чувств сменилась на ее лице за какое-то мгновение. Огорчение, разочарование, злость прошли и исчезли, оставив лишь легкий блеск в ее глазах.
— Для этого есть две причины, — сказала Джулия. — Во-первых, это все же твой ребенок…
Он шумно выдохнул и закатил глаза.
— И?..
— И, — повторила она, придвигаясь к нему ближе и театрально понижая голос, — Тревор — гей. Его родители не знают об этом, но он живет с одним парнем. Его зовут Артур. Я как-то не думаю, чтобы Артуру понравилось, если бы я захотела выйти замуж за человека, которого он считает своим мужем.
Макс с облегчением вздохнул, неожиданно почувствовав симпатию к Тревору. Если он сам подчас ощущал себя чужим, к примеру, на таких вот собраниях, насколько труднее приходилось Тревору! Макс, по крайней мере, был самим собой, и те, кому это не нравилось, могли просто отойти.
Но Тревор не мог быть собой даже со своей семьей.
Посмотрев Джулии в глаза, Макс нахмурился.
— Я подумал…
— Я знаю, что ты подумал, — сказала она, чуть тряхнув головой. — Макс, ты должен доверять мне, иначе у нас ничего не получится. Наш брак не продлится и года, если ты не будешь мне верить.
— Я не привык с легкостью верить людям.
— Что я такого сделала, что ты решил, будто мне нельзя доверять?
Музыка умолкла. Они остановились.
— Ты не сказала мне правду о ребенке.
— Но я же…
— Не пытайся продолжать уверять меня, что это мой ребенок. — Слова, казалось, царапали его горло. — Я знаю, что это не так.
Она убрала руку с его плеча, и Макс ощутил ее отсутствие также отчетливо, как и само прикосновение.
— Как я могу тебя заставить поверить мне?
— Думаю, никак.
— Тогда почему ты женишься на мне? Если ты не доверяешь мне, не можешь положиться на меня, зачем тогда тебе это нужно?
Когда музыка зазвучала снова, Макс плотно прижал к себе Джулию, заставив ее почувствовать твердую готовность его тела.
— Потому что ты можешь сделать это со мной одним только взглядом. Потому что, когда ты заходишь в комнату, все вокруг исчезает. Потому что ты — моя.
Следующий час пролетел как мгновение. Где бы Джулия ни находилась, с кем бы ни разговаривала, она неотступно чувствовала на себе взгляд Макса.
И ее мысли все время возвращались к их последнему разговору. Он не доверяет ей. И это причиняло боль. Всю жизнь люди считали ее человеком, на которого можно положиться. Она гордилась тем, что всегда держала свое слово. И то, что один мужчина не верит ей, причиняло ей большую боль, чем она хотела бы признать.
