— Но, дядя, — запротестовала Кэролин, — он прав. Разумеется, я младший сотрудник.
Остин повернул голову, вытянув при этом шею, и воззрился на нее.
— Я начинаю удивляться, девочка, на чьей ты стороне? Этого сопляка или твоего дяди?
Кэролин не отвечала.
— Тебе прекрасно известно, с какой стороны бутерброд намазан маслом, моя девочка.
— Он прав, дорогая, — вступила в разговор бабушка. — Ты должна быть на стороне дяди, после всего, что он для тебя сделал.
«Добродетельный шантаж, — горько думала Кэролин, — кукольник подергивает за веревочки. А я та самая марионетка. Я должна делать лишь то, что мне говорят, иначе… Я в качестве буфера между ними, футбольный мяч, который они пинают по кругу, причем каждый старается сделать это лучше другого».
— Я покажу ему, кто здесь начальник, — проворчал дядя, когда уходил, — чего бы это мне ни стоило. Я буду сводить на нет все его уловки, заворачивать их так активно, что в конце концов он осознает, что не может обойти нас. Тогда ему просто придется присоединиться к нам! Увидите, в результате он станет членом истеблишмента, как мы все. Он и его новые идеи!
Лишь только Кэролин появилась в двери, мисс Стагг приветствовала ее словами:
— Мистер Хиндон желает вас видеть, как только вы придете, мисс Лайл, так что вам лучше отправиться прямо наверх.
«Ну вот, началось, — подумала она, снимая пальто и перекидывая его через руку. — Матч дня начат. Сколько голов он мне забьет? Столько же, сколько и дядя?» Она медленно начала подниматься по ступенькам, размышляя, как он ее встретит.
Секретарша стояла рядом с ним, положив ему на плечо руку, а в другой держа блокнот для стенографии. Она ухмылкой приветствовала появление Кэролин, а выражение ее лица было унижающим и злорадным. А он даже не поднял глаз.
— Я дам вам знать, когда буду уходить, миссис Харвей, — произнес он. Та кивнула и ушла в свою комнату.
Он по-прежнему не поднимал головы.
— Присядьте, мисс Лайл. — В его голосе слышалось страдание и усталость. Он сдвинул лежащие перед ним бумаги, придавая им видимость некоторой упорядоченности. Внезапно он взглянул на Кэролин, глаза его сузились. — Скажите мне, мисс Лайл, зачем вы натравили на меня вашего дядю вчера? Разве у вас нет мужества самой прийти и сказать мне все в глаза?
У нее перехватило дыхание, этот выпад застиг ее совершенно врасплох.
— Почему вы хотите изменить свой статус? На ваш взгляд, вы выше этой работы? Думаете, что использование вас для таких рутинных задач является оскорблением вашего ума, возможно, пренебрежением вашим дипломом? Поэтому вы заставили своего дядю насесть на меня? Перед вами не расстилаются коллеги? Недостаточно расстелили красный ковер?
Эти слова заставили ее вспыхнуть, затем этот огонь затух и угас совсем. Не осталось даже углей. Какая от этого польза? Не может же она сражаться против двух человек. Она не смогла бы сражаться даже с одним из них.
С усилием она произнесла:
— Я не просила дядю видеться с вами. Он пошел по собственной инициативе. Когда бы он ни спрашивал о моих делах здесь, я говорила ему, как мне здесь нравится, как… как я счастлива. — У нее задрожал голос, но она взяла себя в руки. — Я не подводила вас. Я соблюдаю лояльность по отношению к вам, поскольку вы мой начальник, хотя вы, разумеется, предпочли бы этому не поверить.
— Спасибо на добром слове.
Ее обжег этот сарказм, неприятно кольнула неотзывчивость к ее просьбе. Пробиться к нему было просто невозможно, но в любом случае ей необходимо было найти контакт с этим человеком. А он продолжал:
— Тем не менее я уже получил предписание и поскольку нахожусь во власти комитета библиотеки, то должен выполнять то, что мне велит председатель этого комитета. Поэтому, подобно шахматной пешке, я должен передвинуть вас. Но с этого момента я начинаю играть по своим правилам. Вы понимаете это?
Она кивнула, крепко сжала руками колени и посмотрела ему в глаза. Ричард моментально отвел взгляд, схватил какую-то ручку и принялся ее вертеть.
— Мистер Хиндон, я бы избавила вас от своего присутствия, если бы могла. Если бы это было в моих силах, я бы ушла без колебаний. Я знаю, что вы меня невзлюбили и не хотите, чтобы я оставалась здесь. (Он нетерпеливо задвигался.) Но я вынуждена остаться. Видите ли, требуется огромная сила духа для того, чтобы сойти с заданного курса, — курса, к которому вынудили обстоятельства, чувство долга по отношению к человеку, выбравшему для тебя этот курс. — Кэролин совсем не была уверена, что заведующий слушает ее. — Это требует решительности и… и мужества. Вы, вероятно, не представляете, о чем я говорю. Вероятно, вы были свободны всю жизнь, живя как вам хочется, с самого начала выбирая свой собственный путь для карьеры, следуя ему целеустремленно, пока не достигнете самой вершины. В таком случае вы счастливый человек, мистер Хиндон.
Он поднял на нее взгляд и, прочитав в ее глазах мольбу, просьбу о понимании, опустил глаза.
— Вы счастливее, чем сами думаете.
Она колебалась, задавая себе вопрос, когда же он ее прервет. Но казалось, будто его мысли едва ли останавливаются на том, что она говорит. К тому времени он уже раскрутил шариковую ручку на части и, похоже, пребывал в растерянности, как ее собрать.
— Вам, возможно, никогда не приходилось испытывать тяжесть неотступной заботы кого-нибудь или чувства долга в такой степени, что это сдерживает мысли и лишает сил, мешая самостоятельно определять собственную судьбу.
Ручка была почти собрана, но опять оказалась разобранной, когда Кэролин едва слышно произнесла:
— Я разрываюсь пополам, мистер Хиндон. Я соблюдаю лояльность по отношению к вам, потому что работаю у вас. Но я соблюдаю лояльность и в отношении своего дяди, потому что он был великодушен ко мне с самого детства.
Он взглянул вверх.
— У вас нет родителей?
— Нет, я живу с бабушкой. Моя мама умерла много лет назад, и я не видела отца с пяти лет.
Наконец ручка опять была единым целым. Он чиркнул ею по промокашке, чтобы убедиться, что она работает, затем швырнул на стол.
— Я собираюсь посетить один из наших филиалов. Вам бы не помешало съездить со мной. Мы обычно показываем новым сотрудникам филиалы. Это ваше пальто? Его лучше надеть. — Он выглянул в окно. — Идет дождь.
Ричард обошел вокруг стола, помог ей надеть пальто. Он взял в руку одну из ее кос и спросил с некоторой мужской безучастностью:
— Что вы делаете с этими штучками? — Увидев ее удивленный взгляд, он добавил: — В дождь, я имею в виду, во время дождя. Позволяете им мокнуть?
— Нет, прячу их под пальто. — Она взяла у него косу, и их пальцы коснулись друг друга. Она отдернула руку так, будто ее укусила собака. Он, казалось, не заметил этого и придержал для нее дверь.
