Но пока она здесь, надо постараться выведать у Марии судьбу рубинов. А уж потом со спокойной совестью покинуть замок и начать новую жизнь на острове. И забыть про Гейба.
Эх, что же ты себя обманываешь? – с горечью сказала себе Сара, пытаясь сдержать накатившие слезы. Имя ее мучителя было навечно выгравировано в ее сердце. Она непрестанно думала о нем, несмотря на всю ту боль, что он ей причинил. Гейб...
И, словно бы ворвавшись в ее мысли и прочитав их, он внезапно оказался рядом возле нее.
– Мне сказали, ты перевернула замок вверх дном
Медленно, очень медленно девушка повернулась на его голос.
Он стоял в двух шагах от нее, высокий и, как всегда, неотразимый. Правда, немного уставший, как ей показалось.
– Мне просто хотелось показать тебе, что замку можно вернуть его былое величие, – ответила она, старательно сдерживая любые проявления охватившей ее радости.
– Величие? – его брови удивленно поднялись вверх.
– Понимаешь, до сих пор интерьеры замка смотрелись слишком мрачно и аляповато. Начиная с гостиной и заканчивая подземельем. – Сара опустила голову, произнеся последнее слово. Ей не хотелось, чтобы Гейб видел выражение ее лица. – У твоего кузена начисто отсутствовал вкус. Это ведь замок, а не загородный особняк, поэтому вся мебель должна быть выдержана в определенном стиле.
Девушка замолчала.
– Продолжай, – велел Гейб.
– Я уже оформила спальню так, как мне хотелось. Теперь ты можешь посмотреть, – сказала она. – Кстати, вчера сюда приезжал какой-то мужчина, местный фермер, и привез удивительный образец старинной французской мебели, платяной шкаф. По его словам, этот шкаф когда-то принадлежал твоей семье. А он услышал, что ты собираешь всю мебель из замка. Как такое могло получиться? Почему шкаф оказался у фермера? Мария так и не смогла мне этого объяснить.
– Когда-то в свое время тиран приказал все уничтожить, – проговорил Гейб.
– Но почему? – удивилась она.
Гейб пожал своими широкими плечами.
– Он умел только разрушать, – ответил он.
– Тогда почему же он изменил свое решение?
– Ничего подобного. Свои решения он никогда не менял. Просто крестьяне подождали, пока он уедет, а потом пробрались в замок и вынесли всю мебель, спрятав ее по разным местам в долине. А некоторые самые массивные вещи остались в замке, в потайных комнатах.
Глаза Сары расширились от удивления.
– Да ладно. Какие еще потайные комнаты?
– Ну, в каждом уважающем себя замке есть секретные комнаты, – поведал он.
– Должно быть, жители очень любили твоих бабушку и дедушку.
– Просто они воспитывались в традиционном уважении к владельцам замка и привыкли во всем помогать им.
– В том числе и спасая мебель от уничтожения? Удивительно! Не скажу, что это традиционное проявление уважения и любви, – задумчиво произнесла она.
– Тут я согласен с тобой. Но моих предков всегда очень любили и уважали. – Неожиданно он сменил тему: – Скажи, как ты тут справлялась без меня? Очень устала?
– Спасибо, хорошо, – отозвалась она быстро. – У твоих слуг отличные манеры, и все они чрезвычайно обходительны.
Гейб не связывался с ней в период своего отсутствия, но, похоже, он прекрасно знал, чем она занималась все это время. Ей вдруг стало очень обидно.
Белозубая улыбка мелькнула на его лице. Колени девушки дрогнули.
– Я не просил их постоянно следить за тобой. Так, немного, для твоей же безопасности, – сказал он. – Впрочем, неважно. Вставай, покажешь мне свою комнату.
– Конечно.
Пусть он ненавидит ее. Наверняка, когда она уедет, он даже и не вспомнит о ней. Нет... теперь сам замок будет напоминать ему о ней! Ведь она вложила в свой труд столько любви!
Она внимательно наблюдала за ним, когда он рассматривал комнату.
– Я хотела сделать спальню удобной и в то же время старалась, чтобы она не утратила духа эпохи. Вся эта мебель была сделана настоящими мастерами из самого лучшего дерева.
Он посмотрел сначала на натертый воском шкаф, потом перевел взгляд на кровать с изящным балдахином и на древний персидский ковер. Его богатый узор как нельзя лучше гармонировал с цветом драпировки. И, наконец, взгляд мужчины упал на вазу с цветами, что стояла на подоконнике.
– Вебстер сказал мне, что я могу брать цветы из сада, – сказала она быстро.
– Конечно. У тебя прекрасный вкус.
– Я отобрала картины, которые посчитала подходящими, – добавила она.
– К сожалению, очень много личных вещей моих родственников было уничтожено.
– Мне так жаль. Я знаю, что значит потерять все.
Он иронично посмотрел на нее.
– Ну, я-то потерял вещи своих бабушки и дедушки. А как ты потеряла свои?
– Наш дом разрушил циклон. Ничего не спасли.
– Тогда и погибли твои родители?
– Моя мама. – Девушка отвернулась. – Отца я никогда не знала.
Гейб забыл об этом. Он внимательно посмотрел на девушку, так, словно бы видел ее в первый раз. В ней была, несомненно, гордость, сила характера. И еще что-то, не поддающееся сразу оценке, но что-то очень доброе и благородное. Но уже в следующую секунду он вспомнил ее измену с Хоуком и сразу душа его преисполнилась холодного цинизма. Женская красота делает мужчин слепыми, напомнил он себе. Поступки правдивее рассказывают о человеке, чем его слова и внешний вид. Сара – великолепная актриса и иногда кажется чуть ли не ангелом, а на самом деле воровка и лгунья.
– Как же ты выжила? – продолжил он расспрашивать свою собеседницу.
– Мама привязала меня к пальме. Пальма выдержала напор ветра и моря. А ее саму... смыло в море.
Может, это из-за детской психической травмы эта женщина решилась на воровство? Наверное, ей недоставало защищенности. Ведь в ее жизни не было отца. А деньги давали хоть какую-то стабильность и защищенность.
Какая ерунда! – подумалось Гейбу. И почему он теперь ищет для нее какое-то оправдание? Неужели он хочет ее вернуть?
Его тело тут же ответило с неожиданной силой. Да! Он хотел ее! Хотел, чтобы она была его женщиной.
Но это всего лишь похоть, напомнил он самому себе.
– Сколько тебе было тогда лет? – спросил он.
– Четырнадцать.
– А что было потом?
Она пожала плечами.
– Меня взяли к себе дедушка и бабушка. И мне пришлось уехать с острова и переселиться в Англию.
И она явно не была счастлива при этом, подумалось Гейбу. Это читалось в ее затуманенных печалью зеленых глазах.
Не без труда подавив еще один сочувственный порыв, Гейб спросил:
– Когда ты узнаешь, беременна ты или нет?
Сара отвернулась. Кровь бросилась ей в лицо.
– Надо подождать еще пару дней, – сказала она отсутствующим тоном.
