Но высказывать свое мнение он не стал: Алисия немного успокоилась и будоражить ее не хотелось. Во всяком случае, пока. Пока не подвернется подходящий момент, чтобы поднять вопрос об аборте.
— Ты сказала «очевидно». Разве сама там не была?
Алисия мотнула головой, и несколько пушистых завитков, выбившись из пучка на макушке, упали ей на лицо.
— Только проездом, из аэропорта на пристань.
Ничего удивительного. Филлис вряд ли желала показываться в обществе с нескладной застенчивой дочерью, каковой была в шестнадцать лет Алисия. Это не соответствовало бы имиджу, который она создала себе. Однако это была не единственная причина. Из письма следовало, что Филлис никогда не любила дочь.
Норман отнес пустые кружки к двойной раковине из нержавеющей стали и стал мыть их под краном.
— Вы с матерью когда-нибудь были близки? — спросил он не оборачиваясь.
Алисия хотела ответить коротко, но потом передумала. С Норманом всегда было легко говорить. А в свете последнего волеизъявления матери, пожелавшей примирения с дочерью, ей требовалось всесторонне проанализировать историю их отношений.
— Нет. Я ее раздражала. Но ты должен понять почему, — задумчиво отвечала она. Норман наконец повернулся к ней лицом, и она увидела, что у него на лбу пролегла глубокая складка. — Не знаю, что мать сказала Леону — мы никогда не откровенничали друг с другом, — но она забеременела вскоре по окончании школы. Они с отцом — кто он, не спрашивай, она даже имени его мне не говорила, — были помолвлены и собирались пожениться. Но он сбежал, когда узнал, что я должна появиться на свет. То ли его испугала перспектива отцовства, то ли просто обманул ее — пообещал жениться, чтобы заманить в постель. Кто знает?
Алисия пожала плечами: теперь ей это было не важно. Заметив, что Норман собирается сесть на диван рядом с ней, она чуть подвинулась, освобождая для него место, и плотнее запахнула полы халата. Однако своим жестом благопристойности ничуть не завуалировала тот факт, что халат из тонкого шелка надет на голое тело, и это, разумеется, не укрылось от внимания Нормана.
— Ну а потом? — допытывался он, молча проклиная свой организм, мгновенно отреагировавший на это открытие.
— Она осталась одна с ребенком на руках. Думаю, бабушка отреклась бы от нее, попробуй мать избавиться от меня до рождения или после сдать на удочерение. Бабушка исповедовала строгие жизненные принципы, вроде того «как постелишь, так и поспишь». С деньгами было туго, поэтому мать, насколько я могу догадываться, стала осваивать премудрости секретарской работы, чтобы содержать нас всех.
— Весьма распространенная история, — невольно вырвалось у Нормана.
Однако это не оправдание для того, чтобы обрекать невинное дитя на безрадостное существование без любви и ласки.
— Потом бабушка заболела, — задумчиво продолжала Алисия, словно и не слышала его реплики — очевидно, у нее была потребность самой осмыслить поведение матери. — Мама зарегистрировалась в агентстве, работала на подхвате то тут, то там, чтобы иметь возможность присматривать за мной и бабушкой. Она была молода, чрезвычайно привлекательна и хотела того, чего оказалась лишена — развлечений, красивых нарядов, личной жизни. Однажды я случайно услышала, как она жаловалась бабушке: «Я связана по рукам и ногам. Разве у меня есть будущее? Кто возьмет меня замуж с этим противным ребенком?» Но в итоге ей повезло: она встретила Леона и, когда тот сделал ей предложение, наверное, решила, что ей привалило счастья за всю ее жизнь.
Однако это не изменило ее отношения к дочери, отметил Норман. Враждебность и неприязнь — это все, чем Филлис жаловала Алисию. Он никогда не забудет, с каким желчным ехидством сообщила она ему по телефону об аборте.
Почему? Злорадствовала, что и дочери не достанется того, чего нет у нее: не просто ребенка — у Филлис был ребенок, — а ребенка, которого она любила бы и лелеяла? А Алисия, сообщившая ему о беременности, Алисия, внимавшая его планам на совместное будущее, та Алисия любила бы свое дитя. Он готов в этом жизнью поклясться.
Так что же произошло за тот короткий промежуток времени? Почему она передумала? Кажется, пришла пора выяснить.
Но Алисия его опередила.
— Интересно, что вынудило ее в спешке бежать отсюда и оставить столько дорогих красивых вещей? На нее это не похоже.
— Она обнаружила, что Леон завел интрижку с молоденькой официанткой в Фуншале. Он лапал девицу на ее глазах, и Филлис не могла притворяться, будто ничего не видит, — грубо отчеканил он, вспомнив, что сегодня днем, — вернее, уже вчера, — Алисия не стала отрицать своей порочной связи с Леоном.
Чувствуя, как в нем закипает гнев, Норман вскочил на ноги. Сидеть рядом с ней было выше его сил. И он объяснит ей, что за человек ее отчим, которому она пожертвовала себя ради обогащения.
— У него была маниакальная тяга к юным безмозглым соплячкам. Так, чтобы позабавиться, ничего серьезного, — извинял он свою слабость. — В голосе Нормана зазвучала горечь, но он не пытался скрыть своих чувств. — Теперь, оглядываясь назад, я абсолютно убежден, что он разбил сердце моей матери. И в конечном итоге погубил Филлис. Она покинула остров очень вовремя, как раз успевала на самолет. Прилетела в Англию, приехала в Мэлверн. Села за руль и помчалась. Кто-то из местных сказал, что она неслась как сумасшедшая. Остальное ты знаешь.
Норман прошагал к выходу, открыл дверь и оглянулся. Но его взгляд был направлен чуть выше ее головы. Он не решался посмотреть ей в глаза, опасаясь увидеть в них осведомленность и безразличие. Не исключено, что Алисия все знала о Леоне, но, одержимая алчностью, не придавала этому значения:
— Леон в детстве перенес тяжелую болезнь и в результате своих детей иметь не мог. Вот почему оба раза он женился на женщинах, у которых уже было по ребенку. Жаль, что у Филлис родилась дочь, а не сын. Леона, нужно отдать ему должное, мальчики не интересовали. — Норман резко развернулся. — Давай-ка лучше спать, пока ночь не кончилась.
Он обещал себе, что выяснит причины, побудившие ее сделать аборт, но возможность миновала. Сейчас он был слишком зол на нее за грязную связь с Леоном, чтобы вести беседу с подобающим тактом и терпением.
Поговорим завтра, решил Норман, бросаясь лицом на постель, когда ко мне вернется хладнокровие. Выведаю все спокойно и уеду.
Алисия проснулась в полдень, но только потому, что в спальню к ней пришла Жозефа со свежими фруктами и горячим кофе на подносе. Экономка распахнула ставни, впуская в комнату яркий дневной свет, позолотивший бледно-желтые стены.
