Гермионе казалось, что от того, что он ответит зависит по меньшей мере судьба целого мира.
Вместо ответа Рон достал из кармана небольшой ромбовидный камешек.
У Гермионы аж дыхание перехватило. Ощущение беспомощности с какой-то невероятной скоростью сменяла надежда, разрастаясь в груди большой теплой волной. Хотя страх и не отпустил до конца, ее наконец перестало трясти, и Гермиона подняла на Рона глаза.
— Ты понимаешь, что это значит? — спросила шепотом она, осторожно погладив камень кончиками пальцев.
— То, что ты сошла с ума? — с сомнением протянул Рон, сжимая кулак. — Миона, ты же знаешь, что последствия от использования Воскрешающего камня довольно предсказуемы. Сама читала мне сказки Барда Бидля. Мертвых возвращать нельзя.
— Ты говоришь прямо как Эдди!
— Эдди? Кто такой Эдди? Этот парень чертовски прав!
— Но Гарри жив! — почти закричала Гермиона. — У него бьется сердце, он мыслит, он…
— Ты этого не знаешь наверняка, — Рон был непреклонен. — Думаешь, мне его не хватает? У меня, кроме семьи и вас двоих, никого нет. Думаешь, я смирился? Или не злюсь?
— Тогда почему ты не хочешь даже попробовать?! — она толкнула его в грудь. — Почему не хочешь воспользоваться этим призрачным шансом? Зачем согласился помочь? Пойми, я же просто не могу без него! — крикнула Гермиона и замолчала, тяжело дыша.
Повисла тишина. Они просто смотрели друг на друга, пока спустя пару минут глаза Рона не озарились пониманием, и он медленно не выговорил:
— Ты влюблена.
— Я… Что? Нет! Причем тут это?
— Нет-нет, — поспешно добавил он, видя смятение Гермионы. — Все в порядке. Я слишком хорошо знаю тебя, чтобы понять, что ты не отступишься. Тем более, если в дело вмешались чувства… Возьми камень, — он вложил ей в руку древний артефакт.
— Рон, ты не представляешь, как много для меня это значит, — Гермиона поцеловала его в щеку. — Все это случилось из-за меня. И я просто обязана попытаться спасти Гарри, использовать все шансы.
— Понимаю. Я бы сделал для тебя то же самое. И Гарри бы сделал. А сейчас, видимо, — Рон достал палочку, — время прощаться.
— Ты не останешься?
— Миона, мы оба знаем, — он грустно улыбнулся, — что участвовать в операции ты мне не позволишь. Еще Петрификусом запустишь для верности. Мы встретимся, когда все так или иначе закончится. Удачи.
Рон посмотрел на Гермиону долгим взглядом, в котором смешались понимание, боль и любовь. Сердце ее болезненно сжалось. Почему-то на секунду она испугалась, что они прощаются навсегда.
— Спасибо, — прошептала Гермиона.
Улыбнувшись еще раз, Рон аппарировал. В тот же миг дверь в комнату открылась, и вошел Эдди.
— Готова?
— Да, — твердо ответила она, надевая куртку и закрепляя на предплечье чехол с волшебной палочкой.
— Он отдал тебе то, что должен? — осторожно спросил Эдди, словно надеясь, что Гермиона передумала.
— Да. Камень у меня.
Они спустились вниз, где уже, полностью экипировавшись, собралась вся группа. Выступив вперед, Эдди обвел их взглядом.
— Я не мастер говорить воодушевляющие речи, — начал он, — но все знают, ради чего мы мерзли на утренних пробежках и до потери пульса оттачивали связки. Мы не знаем, сколько стригоев встретим. Их может быть и двадцать, а может быть и пять. Все, о чем я вас прошу — не забывайте уроков, не лезьте на рожон. Слушайтесь стражей, доверяйте волшебникам. Нас ждет непростая ночь.
Он замолчал, и в комнате повисла напряженная тишина. Гермиона почти физически ощущала, как камень жег внутренний карман куртки. Все ли правильно она делает?
— По машинам, — коротко скомандовал Эдди.
На улице стражи и волшебники, разбившись на двойки, оперативно расселись по машинам и потянулись к выезду с базы. Не говоря ни слова, Эдди протянул Гермионе шлем и завел мотоцикл. Она усмехнулась: он действительно водил мотоцикл. И это очень ему шло. Усевшись позади, обхватывая Эдди за пояс, Гермиона вдохнула свежий воздух полной грудью, словно боялась, что это в последний раз, и опустила визор. Сердце билось где-то в горле, выбивая неровной дробью: сейчас или никогда.
Сейчас или никогда.
***
— Уверен, что нужно использовать именно серебряный кинжал?
— Сара, доверься мне.
— Я просто хочу, чтобы все прошло идеально!
Слова доносились будто сквозь вату. Гарри с трудом разлепил глаза.
— Верь мне, — раздалось откуда-то справа.
Затем послышался шорох одежды, приглушенный звон стекла, звякнуло что-то металлическое. Картинка была смазанной, в голове шумело. Гарри никак не мог сообразить, где он — память возвращалась скачками.
— Что за дрянь вы мне вкололи? — прохрипел он.
— Привет, милый, — проворковала Сара. — Очнулся?
— Отстегни меня! — Гарри дернулся, сжав руки в кулаки, но стальные браслеты держали крепко. Тело все еще было слегка ватным, но он быстро сбрасывал оцепенение.
— Гарри-Гарри, — Сара наклонилась к нему, — ты так ничего и не понял? Когда Трент приволок тебя в замок, он лишил тебя права на жизнь. Даже в качестве стригоя.
