лицо мужчины и пройтись ногтями. За этот легкий, насмешливый тон. За то, что моя реакция его веселит, а не вызывает совесть.
Ему ни капельки меня не жаль.
— Настоящую причину, Сонь. То, из-за чего ты отказываешься гулять и прячешься в комнате. А ещё плачешь.
— Я просто… Не хочу, не могу. Я не… Мне страшно, Ян. Что снова будет нападение, что что-то случится… А если я потеряю ребенка? Нет. Я не готова, я не рискну. Я буду… Ты был прав. Пока с тобой безопасней. И я не буду пытаться сбежать, пока это так. Но и рисковать самостоятельно не буду.
Ян медленно разворачиваясь, сжимая моё лицо ладонями. Надавливает, чтобы я подняла на него взгляд. Смотрит серьезно, едва встревоженно. Каждый раз Волков — разный.
И я не понимаю, когда эта игра прекратится.
— Я тебе уже сотню раз сказал, что никогда не рискну своим сыном или дочерью. Если я предлагаю прогуляться, значит, там безопасно. Это один из лучших комплексов, Сонь. Здесь живёт один авторитет с детьми. Как думаешь, он бы рискнул семьей? Нет. Но он переехал за последние лет семь только два раза. В этот комплекс. А после в другую квартиру напротив, потому что нужны были ещё спальни для детей. И если мы идём гулять на территории, то здесь никто не достанет. К тому же, здесь десяток других жителей, которые наставили свою охрану повсюду. Надежнее, чем Швейцарский банк.
— Правда?
— Правда. Тебе пора запомнить простую истину и не сомневаться. Если я что-то говорю, значит так надо. И это безопасно. Ты должна мне доверять, если переживаешь за ребенка. Только так всё получится.
Уже получилось, прекрасно. Меня похитил отец моего ребенка. А после, возможно, собственный отец напал. И я просто между двух огней, а с огнетушителем никто не спешит.
Но я собираюсь на прогулку. Ян прав. Он сотню раз повторял, что не навредит нашему малышу. Значит, риска нет. Всё хорошо и безопасно. И чтобы он не предлагал, за это не стоит волноваться.
Только мои гормоны и логика вещи несовместимые. И если Ян надеется на адекватную реакцию, то это его проблемы. Я рыдала из-за того, что в мандаринке попалась косточка. А потом, что этой косточки не было в других мандаринках.
— Иногда я плачу из-за ерунды, — выпаливаю, когда мы выходим на улицу. Свежий воздух кружит голову, холод пробирается за воротник пальто. — Просто, чтобы ты знал. Это из-за беременности и нормально.
— Я учту. Хотя предпочел бы, чтобы ты не плакала. Это ведь вредно, разве нет?
— Не вреднее, чем держать меня в заложниках.
— Хочешь выйти? Я могу снять охрану, и ты выйдешь за пределы комплекса. Рискнешь, золотце?
— Не рискну. И ты это знаешь, и не дал бы проверить.
Ловлю странную улыбку на лице мужчины, одобрительную. Да, Ян не допустит риска. Даже ради того, чтобы проучить меня. Да и я сама не решусь выйти на улицу.
Нет, не сейчас.
Мы медленно идем по каменной дорожке, изредка встречаясь с другими жильцами. Я сильнее кутаюсь в теплый шарф, стараясь отгородиться от чужих взглядом.
Конечно, никто не глазеет, им нет до меня дела. Но всё равно в груди тянет, хочется обратно в квартиру. Там точно безопасно. А здесь приходится жаться ближе к Яну.
— Я совсем не смогу вернуться на учебу? — спрашиваю спустя несколько минут тишины. Мне нужно о чём-то говорить, чтобы не думать. — Нельзя просто пропасть.
— Пока я разбираюсь со всеми проблемами. Когда угроза будет устранена… Тогда обсудим.
— Только обсудим? Ты не можешь решать всё в моей жизни! Ты…
— Сонь, — Ян отрезает холодным тоном, словно проводит между нами черту. — Не порть сегодняшний вечер. Спор ничего не даст.
— Ты… — не нахожу приличных выражений, только фыркаю. — В любом случае, сейчас я вряд ли решусь выехать за пределы комплекса. И мне скучно, Ян. Мне нужен ноутбук.
— И не мечтай.
— Или учебники. Я не могу перечитывать одну и ту же книгу всю беременность. Ты волновался за моё состояние? Так вот, четыре стены и повторяющиеся дни плохо влияют. Как и похищение, но кого это волнует?
— Ты можешь упрекать этим сколько хочешь, ничего не изменится.
— Я… Знаю, — выдыхаю, останавливаясь посреди дорожки. — Давай введем правило? Я хочу на прогулке… Просто отдохнуть и не думать.
— И?
— Я не упоминаю о похищении, а ты ведешь себя как… Как тот Ян из больницы, которым притворялся. А не сволочь, которая просто искала путь к моему отцу.
— Справедливо.
Мужчина явно недоволен моими словами. Сжимает челюсть, ладонь на талии сильнее притягивает к нему. Но Ян ничего не говорит, просто кивает. Конечно, кому будет приятно слышать всё правду о себе.
Удивительно, но самообман помогает. Волков говорит о глупостях, а я его слушаю. Постепенно расслабляюсь, позволяя себе забыть обо всём. Просто прогулка, ничего лишнего.
Мы доходим до развилки в конце улицы, и мужчина проводит экскурс:
— Эта дорожка к озеру, если ты не устала. Там сейчас холодно, но красиво. Или можем сделать круг и вернутся обратно к дому. Выбор за тобой.
— Давай вернемся домой, я сегодня ещё ужин хочу приготовить.
— Есть надежда, что мне что-то перепадет?
— Только яд в кофе. Я не прислуга, Ян, чтобы готовить для тебя. Сам справишься.
— А если я буду помогать? Приготовим вместе.
— Я… Ладно. Посмотрим, как хорошо ты помогаешь. И тогда решим, что тебе достанется.
— А ты жестокая, Сонь.
Жму плечами, почему-то улыбаясь. Ян впервые предложил подобное. До этого ему готовила домработница или мужчина заказывал что-то в ресторане. Я могла бы ничего не готовить, но это меня отвлекает немного.
И убивает свободное время, которого у меня слишком много.
