Возможно, в постели она была весьма раскованной, но в эту минуту чувствовала себя нелепо в его длинной белой рубашке, обвивающей ее голые бедра. Ив обошла стойку, вздохнула и встала по другую сторону.
— С Питом Скенлоном покончено. Это прозвучало в выпуске новостей вчера поздно вечером, когда мы расстались.
Кон медленно поставил свою чашку.
— Его подозревают в уклонении от уплаты налогов и в шантаже.
— Обвинения?
Ив покачала головой.
— На вчерашний вечер — нет.
Ив подробно рассказала ему о событиях вчерашнего вечера, и Кон слушал ее с каменным выражением лица. Разгром Пита Скенлона был замечательной новостью для Ив и для этого города, но это могло обернуться тяжелыми последствиями для стадиона, который строил Кон.
Когда она закончила свой рассказ. Кон кивнул в сторону окна.
— Какое отношение ко всему этому имеет тот автомобиль?
— Он появился здесь, когда я шла к твоему дому. Это репортер. На моем автоответчике масса сообщений, все хотят сенсаций. Боюсь, я стала очень заметной фигурой теперь.
— Он торчит здесь со вчерашнего вечера?
Они вместе подошли к окну как раз в тот момент, когда машина двинулась в сторону дома Кона, Кон схватил из вазы с фруктами ключи и направился к двери, потом остановился и пристально посмотрел на Ив. Она подпрыгнула от неожиданности, когда Кон протянул руку и стал расстегивать пуговицы на рубашке, в которой она была. Ив не могла вымолвить ни слова, она пребывала в таком смятении, что даже не сопротивлялась, когда он снял с нее рубашку и надел ее сам.
Она стояла, выпрямившись и слушая удары своего сердца, и сгорала от желания почувствовать его объятия. Какая уж тут застенчивость, когда прошлой ночью он узнал каждый сантиметр ее тела.
Кон застегнул рубашку, по-прежнему не сводя с нее глаз.
— Тебе лучше вернуться в комнату, — проворчал он и ушел.
С его уходом словно разрушились колдовские чары, и Ив поняла, что стоит обнаженная в комнате со стеклянными стенами при дневном свете. Услышав, как за Коном закрылась входная дверь, она метнулась через холл в его спальню, надеясь, что мигающие в каждом углу каждой комнаты огоньки являются сенсорами системы безопасности, а не камерами наблюдения.
Ив оделась в свою одежду, подкралась к окну спальни и выглянула. Автоматические ворота были закрыты, когда подъехал автомобиль. Появился Кон, он остановился у ворот и поговорил с водителем через смотровое окно.
— Ты была права, — сообщил он Ив через пару минут.
Она изучила визитку, которую Кон передал ей. Это действительно был репортер с телевидения, звонивший накануне вечером.
— Я сказал ему, что ты на несколько дней уехала в город к друзьям.
Ив вздохнула, присаживаясь.
— Полагаю, что в какой-то момент мне придется встретиться с ними. Только мне не хочется, чтобы речь шла о моем увольнении. Скенлону и без этого есть за что отвечать.
— Ты начала первая и теперь увязла по самые уши.
— Ты обвиняешь меня в чем-то? — с негодованием спросила Ив.
Губы Кона вытянулись в тонкую линию, но он покачал головой. Всколыхнувшаяся обида утихла, но ситуация была трудной для них обоих. Ив мысленно ругала Пита Скенлона. Неужели она никогда не освободится от него?
— Прости, мне надо было обо всем рассказать тебе вчера.
Кон коротко рассмеялся.
— Вообще-то у тебя было мало шансов. — Он заложил руки за голову. — За десять секунд до твоего прихода я принял решение. Если бы ты не пришла, я бы пошел к тебе сам. Так что я ни о чем не жалею.
Ив с облегчением вздохнула. Он ни о чем не жалеет, спасибо. Господи! Но не пожалеет ли он немного позже? Удовольствие от его признания немного ослабело.
— А не покажется репортеру странным, что ты знаешь о том, где я нахожусь?
Кон прошел на кухню и взял кофейник.
— Но мы же соседи, вокруг никого нет, и вполне естественно, что в момент отсутствия одного другой присматривает за домом.
Ив отказалась от предложенного кофе.
— Как мы справимся с этим? Если они узнают, что мы знакомы, ты тоже будешь втянут в эту историю.
Кон поставил кофейник на стойку.
— Ты имеешь в виду, если они узнают, что мы спим вместе.
— Ты окажешься в центре внимания, и тогда может всплыть что-нибудь еще, кроме твоей поддержки избирательной кампании Скенлона.
Кон вздохнул, понимая, о чем говорит Ив.
— Авария. Рейчел. — Он потер руками лицо. — Эти стервятники будут рады разорвать меня на клочки, ведь последние несколько лет я отказывался от всех интервью.
Боль, слышавшаяся в его словах, пронзила Ив. Ей надо уходить отсюда, чтобы их не увидели вместе. Ив не может стать инструментом для унижения этого человека.
— Мне нужно идти. — Ив встала, поправила свою юбку. — Пока они не соединили нас.
— На благотворительном вечере была целая стая репортеров. Не знаю, видели ли они наш разговор со Скенлоном, но они определенно видели нас вместе. — Кон многозначительно посмотрел на Ив. — А еще был поцелуй. — Кон посмотрел в окно и нахмурился. — Теперь перед твоим домом уже две машины. — Поискав в ящике стола, он достал бинокль. — Та серебристая, которая уже была, и зеленая. Водители разговаривают друг с другом.
Кон передал бинокль Ив. Она никого из них не узнала, они разговаривали, глядя на ее дом. Что же делать в этой ситуации? Ее присутствие здесь могло испортить его репутацию.
— Кон, я могу лечь на пол в твоей машине, прикрыться чем-нибудь.
— Ты стыдишься Ив? — Его лицо было абсолютно непроницаемым и не давало ни малейшего намека на то, что он сейчас имел в виду.
— Кон, мне не стыдно быть с тобой. Совсем наоборот.
Кон снова повернулся к окну.
— А вот и третья машина. Ив, мы не сделали ничего противозаконного, почему же ты должна тайком выбираться из моего дома, как преступница?
— Если нас увидят вместе, это навредит тебе и твоим родителям.
Кон внимательно посмотрел на нее.
— Тогда оставайся здесь. Они не смогут проникнуть через мои ворота и не увидят нас, если только не сядут в лодку и не возьмут мощный бинокль или не взберутся на скалу.
Каким теплом наполнила Ив эта сумасшедшая идея! И все же она обязана подумать о том, как лишний раз не причинить ему боль.
— Разве тебе не надо работать? — еле слышно спросила она.
Кон кивнул.
— А как я могу остаться здесь? У меня нет другой одежды.
Кон наклонился к стойке, которая была между ними, и пристально посмотрел Ив в глаза. Его взгляд словно прожигал ее насквозь, она почувствовала всплеск приятного возбуждения. С какой легкостью он способен взволновать ее, заставить трепетать от желания. Кон Баннерман был просто неотразим!
