— Как пожелаете.
— Я не намерена находиться с вами в одной постели! — яростно выпалила она, поднимаясь. Захватив простыню, Лючия обернула ее вокруг хрупкой фигуры и придерживала над грудью.
— Будьте осторожны, не упадите, — протяжно произнес Бруно.
Девушка с трудом подавила гнев.
Кресло оказалось огромным и вполне удобным. Она свернулась клубочком, тщательно прикрывшись простыней, положила голову на подлокотник и закрыла глаза.
Ранний подъем, бурные события дня в конце концов сморили Лючию, и она постепенно погрузилась в легкую дремоту. Пробудилась она несколько часов спустя, когда температура упала на несколько градусов. Простыня уже не спасала от холода, навеваемого кондиционером. Лючия попыталась укутаться поплотнее.
Полчаса спустя она и думать не могла о сне. Где-то наверняка находятся одеяла. Но где? Не стоило даже и пытаться найти их в полной темноте. Оставалась лишь возможность воспользоваться своей одеждой.
Лючия осторожно села, ориентируясь в обстановке. Значит, так. Ванная находится прямо перед ней, кровать — слева, дверь — справа. Следует тихонько пробраться в ванную, разыскать джинсы и рубашку и вернуться обратно.
Девушка не осмелилась бы зажечь свет, даже если бы знала, где находятся выключатели. Одно неосторожное движение — и Бруно моментально проснется.
От простыни придется отказаться, ибо она начнет шелестеть при каждом движении. Лючия потихонечку выбралась из кресла и медленно пошла через комнату. Четыре, шесть, восемь, десять шагов… Дверь ванной, видимо, совсем рядом.
Когда девушка протянула руку, отыскивая дверную ручку, то нащупала лишь глухую стену. Где же она? Дюйм за дюймом Лючия передвигалась влево и от испуга вскрикнула, когда большой палец ноги наткнулся на что-то твердое.
— Лючия?
Она резко повернулась на звук глубокого мужского голоса и в отчаянии застонала.
— Не включайте свет! — вскрикнула девушка. О Боже всемогущий! Пожалуй, никогда не оказывалась она в столь неловком положении. Простыня осталась на кресле!
— Вы боитесь, что я увижу вас обнаженной? — насмешливо спросил Бруно.
Он еще и забавляется! Как же хочется стереть с его лица наглую улыбку!
— Я ищу одежду, — промолвила она.
— Сомневаюсь, что вы найдете пропажу в моем шкафу.
Лючия глубоко вздохнула.
— Я оставила ее в ванной комнате.
— Ваша способность ориентироваться оставляет желать лучшего, — сухо бросил граф. — Ванная находится слева, в нескольких футах от вас.
Если бы у Лючии было что-нибудь под рукой, она, не задумываясь, запустила бы в Валенсо, причем, в самое больное место.
— Спасибо, — поблагодарила она как можно вежливее и тут же отчаянно вскрикнула, ибо комнату залил свет. — Я же просила вас не включать его! — Девушка чувствовала отчаянное унижение. И даже от того, что она стояла спиной, легче не становилось.
— Я бы не простил себе, если бы вы поранились в темноте. — Услышав шелест простыни, Лючия поняла, что Валенсо встает.
Ее пробрала дрожь, отчасти от гнева, отчасти от излишней эмоциональности.
— Соблюдайте хотя бы пристойность, подайте мне рубашку.
Граф не дотронулся до нее, но Лючии казалось, что он только что выпустил ее из объятий. Вскоре он вернулся.
— Поднимите руки.
Она повиновалась и сразу ощутила прохладу тонкого батиста, когда Бруно надел на нее рубашку и расправил на плечах. Моментально подхватив полы, девушка плотно запахнулась.
— Вы похожи на ребенка, который примеривает одежду родителей, — заметил он с легким смешком. Рубашка доходила до икр, рукава оказались слишком длинными. — А сейчас, — тихо приказал граф, — забирайтесь в постель, или я уложу вас сам.
Лючия повернулась к нему, донельзя смущенная его обнаженным видом. Ее сердце дернулось и забилось в безумном ритме.
— Вам кажется, что вы перестанете себя уважать? — протянул граф с насмешкой.
И хотя Лючия потерпела поражение, она не желала уступать так легко.
— Не смыкайте глаз, Бруно! — предостерегла она. — Я ведь могу отомстить и среди ночи!
Протянув руку, он взял ее за подбородок большим и указательным пальцами.
— Предупреждаю, подобную выходку я не потерплю. Она закончится вполне определенно. Вам понятно?
По спине Лючии пробежала дрожь. Внизу живота запульсировала боль. Секс наверняка полностью разрушит ее самостоятельность, и она уже не сможет контролировать эмоции.
— Терпеть не могу, когда мной манипулируют, — сказала девушка, понимая, что все же оказалась беспомощной в создавшейся ситуации. Как ни ненавистна мысль о капитуляции, придется подчиниться.
— Вы вложили свою судьбу в мои руки, покинув надежную виллу и отправившись в горы, — напомнил Бруно, внимательно разглядывая ее лицо, на котором отражались страхи и сомнения.
Лючия открыла рот, намереваясь возразить, но Валенсо приложил палец к ее губам.
— Вы могли отправить меня обратно. Почему вы этого не сделали?
На лице графа появилась легкая улыбка.
— А вам не приходит в голову, что ваше присутствие доставляет мне удовольствие? — Указательным пальцем он очертил ее нижнюю губу, потом верхнюю.
Неудержимый озноб пробежал по позвоночнику Лючии, однако она пыталась сдержать стремительный жар, который охватывал все ее существо. Еще немного, и она не устоит против желания.
— Время позднее, я очень устала, — нашлась девушка. — Почему бы немного не отдохнуть?
Рот Бруно скривился в насмешливой ухмылке.
— Я тоже не против. — Он отпустил ее и обогнул постель. — Ложитесь, Лючия, — приказал граф с мягкой угрозой, забираясь под покрывало.
Внутри нее что-то бушевало — гнев, страх, негодование? Инстинкт подсказал — лучше промолчать. Ведь Валенсо непредсказуем, а она не намерена давать повода для секса.
Сделав несколько осторожных шажков к кровати, Лючия подняла покрывало и устроилась как можно ближе к краю матраса.
Секунду спустя она почувствовала еле слышное движение — Бруно потянулся к выключателю, и комната погрузилась в темноту.
Тело девушки пребывало в крайнем напряжении, каждая клеточка, каждое нервное окончание чутко реагировало на близость мужчины, лежавшего на расстоянии вытянутой руки. Все ее существо против воли тянулось к нему, испытывая боль и еле сдерживаемое желание.
А если граф начнет ласкать эрогенные зоны? Притронется губами к самым интимным местам? Лючию, несомненно, ожидает невероятное блаженство. А оно стало бы лишь прелюдией к пику страсти, которая — Лючия не сомневалась — вызовет у нее бурный восторг. Любая женщина на ее месте в такой ситуации почувствует, что возносится от наслаждения на небо.
