– О Боже мой! – немного задыхаясь, воскликнула она. – И ты тоже!
– И я тоже.
Избегая его изучающего взгляда, Джоан сочла нужным пояснить:
– Не могу уснуть.
– Ничего удивительного. Здесь, – он указал на ковер перед очагом, – очень уютно, а мы оба в этом нуждаемся. Почему бы тебе не приготовить какого-нибудь горячего питья и не составить мне компанию? – негромко предложил Харви и внезапно помрачнел. – Я, похоже, переоценил свои возможности.
– О, Харви! – воскликнула Джоан в приступе сочувствия и поспешила присоединиться к нему. – Прости меня! Ты потратил на меня столько сил... Сделал все, чтобы облегчить мне жизнь... Я очень ценю это, – честно призналась она, беря его за руку. – Ценю твою заботу и предусмотрительность. Даже если все это окончится ничем, все равно теперь я вижу, что мы хорошо уживаемся вместе.
– Я всегда знал это, Джоан. – И, как бы молча согласившись с ним, она оказалась в его надежных объятиях. – Посмеемся ли мы когда-нибудь над этим вместе? – задумчиво спросил он.
– Удивительно, как ты не рассмеялся при моем появлении в комнате, – ответила она, скорчив гримасу.
– Рассмеялся? – озадаченно спросил он, наклоняя голову набок; от мелькнувшего в глубине его глаз огонька она поежилась. – На мой взгляд, ты выглядишь необыкновенно привлекательно.
Появившаяся в его голосе хрипота спутала ее мысли.
– Даже в этом розовом халате? – попыталась отшутиться она.
– Даже в этом розовом халате.
Джоан нервно сглотнула. Ситуация явно начинала выходить из-под контроля.
– У вас ужасно плохой вкус, Харви Риордан! – картинно упрекнула она его. – Я никогда не позволю вам помогать мне в выборе одежды.
– Вы прекрасно справляетесь с этим сами, – в тон ей возразил он. – Я как сейчас помню то платье цвета морской волны, в котором впервые увидел тебя в Сомали.
– На самом деле? Не помню... – Ее голос прервался.
Харви, как будто непроизвольно, начал водить пальцами по ее ладони, и по всему ее телу прокатилась волна приятного расслабления. Джоан торопливо отдернула руку.
– Успокойся, – посоветовал он с ноткой иронии в голосе. – Я не собираюсь на тебя набрасываться.
– Неужели? – выпалила она, застигнутая врасплох его замечанием.
– А ты этого хочешь?
– Нет!
Харви рассмеялся, вслед за ним рассмеялась и она, но скорее для того, чтобы скрыть смущение. Встав, он принес плед и закутал ее с головы до ног.
– Ну вот, – сказал он, явно забавляясь вином Джоан: из образовавшегося кокона выглядывало только лицо. – С глаз долой – из сердца вон. Так, во всяком случае, говорится.
Он наклонился и чмокнул ее в нос, его лицо было в каком-нибудь дюйме от нее, и грешная плоть Джоан молила, чтобы Харви поцеловал ее по-настоящему. Губы просяще открылись, но он, нахмурившись, сейчас же отошел к окну. На фоне утреннего неба его плечи казались поднятыми неестественно высоко.
– Мы будем друзьями, – твердо сказал Харви. – И только. Хорошо? – резко добавил он, поворачиваясь к ней.
Чувствуя себя глубоко несчастной, Джоан покорно кивнула и, пристыженная этим вежливым, но явным отказом, опустила голову. Она зашла слишком далеко и неверно истолковала его побуждения.
Но что еще хуже, изменилось ее отношение к Харви.
Однако в нарождающемся чувстве было нечто совсем особое, непохожее на то, что она испытывала прежде к Бруно. Может, она просто поддалась его неотразимому обаянию? Нет, совсем нет. В его присутствии Джоан чувствовала себя счастливой. Нравился он ей всегда, с первого дня знакомства. Потом пришло восхищение как его профессиональными, так и человеческими качествами. А теперь... каждый раз, когда она оказывается в его объятиях, она ощущает внутренний жар. Каким-то одному ему известным способом он внес в ее душу покой и снял с плеч часть забот. Но ей никак нельзя влюбляться в Харви. Он жалеет ее, но не любит и вряд ли когда-нибудь полюбит. В этом-то и заключалась ее трагедия. Она попалась в ловушку замужества без любви, наполовину влюбилась в мужа, который желает видеть в ней только друга. Что же она наделала?
– Джоан! – окликнул он ее с легким упреком.
Она наклонила голову еще ниже, почти к самым коленям, и неожиданно для себя расплакалась. Ужасные, конвульсивные рыдания сотрясали ее тело. В одно мгновение Харви оказался рядом, заключил в объятия и крепко сжал, но это только ухудшило дело. Уткнувшись в его плечо, она рыдала до тех пор, пока рубашка Харви не промокла насквозь.
А он баюкал ее словно ребенка – ее, завернутое в плед сосредоточение всех несчастий, с покрасневшими набрякшими веками, с мокрым от слез лицом.
– Из-з-звини, – с трудом выговорила она сквозь рыдания. – Я не знаю, почему плачу!
– Ничего страшного. Это вполне понятно, – хриплым голосом проговорил он, целуя ее в висок.
– Слишком много... на меня навалилось. – Хлюпнув носом, Джоан оглянулась вокруг, как бы пытаясь отыскать причину всех своих несчастий.
– Конечно, конечно. – Он успокаивающе коснулся губами ее влажной щеки. – Но теперь все будет в порядке. Я ведь с тобой.
Внезапно Джоан почувствовала себя на седьмом небе и еще глубже зарылась в его объятия. И тут их губы встретились. Джоан не знала, кто сделал первое движение, и почувствовала только, что душа ее словно воспарила ввысь, а поток слез чудесным образом иссяк. Харви нежно сжал ее голову в ладонях, и она ощутила, как откуда-то из самой глубины ее души поднимается волна страстного желания.
Он прижался губами к опущенным векам Джоан, и это нежное прикосновение вырвало у нее вздох. Осторожно, нежно он дюйм за дюймом покрывал поцелуями ее лицо, а она отвечала ему тем же, чувствуя под губами то теплую, гладкую кожу, то колючий от уже выросшей щетины подбородок.
– Харви...
– Джоан, – с придыханием простонал он. Голос его дрожал, и это разожгло в ней огонь страсти, заставило стонать и отдавать его поцелуям губы, шею, нежную кожу под изящными ушками. Ласковым движением Харви откинул тяжелую волну ее волос и жадно приник губами к бьющейся на виске жилке, рука его скользнула под плед, потом под халат и остановилась на бархатистой коже груди.
Напряженно глядя на Джоан, он почувствовал, как неожиданно отвердел ее сосок. Тогда он осторожно развернул плед, раздвинул полы халата и замер, не отрывая затуманенного желанием и нескрываемым восторгом взгляда от проступающего под тонким сатином тела.
Затем, на мгновение закрыв глаза, Харви наклонился вперед и медленно спустил с ее плеч бретельки ночной рубашки. Никогда еще в жизни Джоан не испытывала такого блаженства. Ее охватило какое-то исступление, эмоции захлестывали, ожидая выхода.
