Эбби на этот вечер стала актрисой, изо всех сил стараясь не выдать себя. Она мило со всеми общалась. Со всеми, кроме Кайла.
Вечер наконец-то подошел к концу, гости направились к выходу. Эбби последовала за ними.
Ее удержала сильная рука.
– Я провожу тебя домой, – прошептал он.
– Не стоит, – сказала она ледяным голосом.
– Эбби, я не понимаю. Сегодня ты…
Перед его глазами стояла картина на острове. Глаза газели – в их зеленовато-коричневом блеске, казалось, отражались краски земли. Они его просто с ума сводят. И Кайл, убежденный холостяк, чувствовал беспокойство и… страх.
И вдруг – с чего бы это? – она не хочет иметь с ним дела.
– Эбби…
– Тебе ведь надо собираться. Я тебя отпускаю.
– Черт побери, Эбби! В чем дело? Почему ты так ведешь себя?
Она изо всех сил сдерживала свои эмоции. Не надо ему о них знать. Знать, что она чувствует по отношению к нему… знать про ее любовь. Подозревает ли он, что каждое его прикосновение зажигает в ней такой огонь, что она почти не может этого скрыть. Но ведь в конечном итоге это все для него ничего не значит. Еще одна беби на его счету. Эбби высоко подняла голову. Надо продолжать играть. Играть изо всех сил.
– Это был всего лишь день сбора ягод и купания. Не более того, Кайл. Ты переоценил его значение. – Она вырвала руку и отвернулась, чтобы уйти.
Он увидел, что в ее глазах блеснули слезы.
Кайл положил руку ей на плечо:
– Если я обидел тебя…
Его бархатный голос укрепил Эбби в ее намерениях. «Не обращай внимания», – приказала она себе.
– Кайл, я правда должна идти. – Почему, ну почему ей так трудно это сделать? По ее щеке скатилась слеза.
Он притянул ее к себе:
– Скажи мне, что случилось? Я не отпущу тебя, пока не скажешь.
Из его стальных рук ей не вырваться. Она должна сознаться, что подслушала.
– Я не могла не слышать твой разговор по телефону.
– Ну и что?
«Осторожнее, – напомнила она себе. – Ты можешь себя выдать».
– Ты… Когда ты разговаривал с Энджи… – «Нет, меня здесь ничто не держит», – в памяти ее все еще звучали сказанные им слова. Ничто не держит.
– Энджи – фоторепортер, Эбби. Она боялась, что я могу застрять здесь и мы не сможем работать вместе. Она для меня ничего не значит, Эбби.
Во влажном ночном воздухе мягко шелестела листва.
– Думаю, что ни одна из женщин ничего для тебя не значит, Кайл. Пусти меня. Вечер… и твой визит… закончились.
Он смотрел на ее фигуру, удаляющуюся в темной ночи со вспыхивающими там и тут светлячками, и старался убедить себя, что так оно и есть.
Приехав неделей позже, Сэм Мартин нашел, что его сестра изменилась. Походка ее перестала быть пружинистой, в глазах исчез огонь.
– Сестра, что с тобой?
Она не ответила и, казалось, даже не слышала его. Он с удивлением заметил, что в глазах ее стоят слезы.
– Тебя что-то беспокоит?
– Да нет, обычные месячные, – отмахнулась она от него.
– Как насчет того, чтобы пригласить гостей поиграть в карты? Я позволю тебе даже малость выиграть. Столько, чтобы ты почувствовала себя неплохим игроком.
Раньше она всегда отвечала острой шуткой. Но не на этот раз.
– Что-то не хочется, – пробормотала она.
– А это что такое? – уставился он на незаконченный портрет Кайла, стоящий на мольберте. – Неплохо. По-моему, вы тут лучше узнали друг друга, пока я в школе горбился. Ничего не хочешь мне рассказать?
– Сэм, отстань, пожалуйста.
– Что, попал в точку? Вот почему ты такая.
Эбби бросила в него диванной подушкой, пожалев, что она вообще встретила Кайла Таннера.
Марджи Шанк на следующее утро появилась у дверей Эбби, чтобы пойти с ней на еженедельную прогулку. Вдова лет семидесяти пяти с белыми как снег волосами могла загнать в пеших прогулках любого мужчину.
Она нетерпеливо постучала по земле своей палкой.
– Эбби, время уходит. Потом будет слишком жарко.
– Да, вы правы, Марджи.
Над рекой висела белая дымка. Поднимаясь и спускаясь по долине, хватаясь за высокую траву, женщины добрались до леса. Воздух был напоен ароматом цветов, в глаза лезла мошкара. Где-то наверху заливался дрозд, старательно выпевая ноту за нотой.
Эбби устала, но Марджи все было нипочем.
– Ты идешь? – окликнула она отставшую спутницу.
Они добрались до плато и молча смотрели на открывшиеся перед ними дали, думая каждая о своем. Эбби поздравила себя – за все утро она ни разу не вспомнила о Кайле.
Чуть позже Марджи, потягивая принесенный с собой лимонад, задумчиво оглядела Эбби.
– Ты что-то грустишь, – сказала она, как всегда, откровенно. – Что случилось?
Эбби пожала плечами и встала:
– Да нет, ничего, Марджи. Ты, похоже, устала. Признайся.
– Еще чего, – возмутилась та. – Не пришел еще тот день.
Марджи была не глупа. Она видела на мольберте незаконченный портрет Кайла Таннера. Больше она ничего не сказала.
Эбби с головой ушла в работу. Ее гостиная была завалена записями, листками бумаги, путеводителями. Вчерне она составила свои предложения по поводу Центра охраны индейской природы. Она была полна решимости довести дело до конца, что бы этому ни помешало – пожар, наводнение… Кайл Таннер.
Время от времени она поглядывала на телефон. Он молчал. Во всяком случае, в нем не звучал голос, который Эбби так хотелось услышать. Хорошо, что он уехал, размышляла она. Все так быстро кончилось. Скорее всего она никогда его больше не увидит. Ну и ладно.
Эбби понимала, что обманывает себя. Грустное лицо, которое она видела в зеркале, говорило обо всем лучше всяких слов. Никакая работа не могла отвлечь ее от мыслей о нем.
Генри пересек комнату и грустно посмотрел на совсем забывшую его хозяйку. Хорошо, что он подружился с Брэдом.
Маленький мальчик по-прежнему не хотел общаться ни с кем посторонним. Каждый день он устраивался на крыльце у Этель со своими игрушками и ждал. Его голубые глаза высматривали лишь Генри. И каждый день он бросался ему навстречу.
Наблюдая за этими встречами, Эбби очень переживала. С серьезным выражением лица ребенок шептал что-то в ухо Генри, как будто поверяя ему свои секреты. Золотистый ретривер махал хвостом и кивал головой, как делают все собаки, чувствуя человеческое горе. Брэд ласково гладил шерсть цвета меди – такого же, как его волосы, а пес с готовностью облизывал своего друга. Однажды утром мальчик появился с игрушечной птичкой в руках.
– Смотри, Генри, – сказал он, – я могу сделать так, чтобы она летала.
Наблюдая за этой сценой из своего окна, Эбби почувствовала, как к ее глазам подступают слезы. Огромный неуклюжий Генри научил мальчика снова верить – этому его не смог научить ни один врач. Но когда она вышла на крыльцо, чтобы поболтать с ним, мальчик тут же исчез.
