— Миранда всегда была дурой, если тебя это успокоит. Их обоих интересуют только деньга. Уокер привык брать то, что захочет. Ты просто молодец, что дала ему достойный отпор.
Джейн вытерла слезы.
— Все это так, но только кто я теперь без него?
— Ой, перестань. Да тебя разорвут на части, когда узнают, что ты осталась без продюсера.
— Я покажусь всем идиоткой. Сколько моих коллег говорили, что сделают все, что угодно, ради карьеры. Да любая певичка сама бы прыгнула в постель к известному продюсеру, лишь бы получить шанс прославиться.
— Ты — не любая, Дженни. И я первый осудил бы тебя, если бы ты переспала с Эндрю. Прости меня. Именно я втянул тебя в эту грязную историю.
— Ты тут ни при чем. Напротив, я чрезмерно признательна тебе. Ведь это только благодаря твоему участию мои песни занимают ведущие места в хит-парадах страны. А остальное на самом деле мелочи жизни. Завтра я приду в себя, обещаю. Просто сейчас мне нужна дружеская поддержка.
— Я рад, что ты нашла эту поддержку в моем лице. Хотя вряд ли мою морду можно назвать лицом. Помню, ты всегда мне это говорила.
— Я шутила, Ральф. — Джейн улыбнулась. — Да и мое лицо сейчас наверняка не тянет на сто долларов: тушь под глазами, опухшие губы…
— Да, мы с тобой составляем идеальную пару, — захихикал Ральф. — Ложись-ка спать, я постелю тебе в гостиной. Как говорится, утро вечера мудренее.
Ральф застал Джейн утром веселой и совершенно невозмутимой, как будто это не она взахлеб рыдала вчера. Джейн готовила завтрак.
— Садись, что-то ты исхудал с тех пор, как мы в последний раз виделись. Саманта тебя больше не кормит? — спросила Джейн, имея в виду женщину, с которой Ральф имел более или менее постоянную связь.
— Саманта совсем свихнулась. У нее, наверное, кризис среднего возраста — или как там это называется у женщин?
— В чем же этот кризис проявляется?
— Она заявила, что не желает больше встречаться со мной, как раньше, пару раз в неделю. Мол, она уже не девочка, чтобы довольствоваться случайными отношениями. Она хочет за меня замуж.
— Ого! Запросы растут.
— Не то слово, — хмуро пробурчал Ральф. — Она никак не может понять, что я убежденный холостяк.
— Почему бы тебе не стать убежденным семьянином?
— И потерять свободу?
— Брось, что такое свобода? Иллюзия!
— Не буду с тобой спорить, но у меня на этот счет несколько другое мнение. — Ральф с деланным равнодушием посмотрел в окно. — Что собираешься делать сегодня?
— Я хочу вернуться в твой клуб.
Ральф уставился на Джейн, как на сумасшедшую.
— В мой клуб? После всего, что ты достигла?
— Начну сначала. Мне, конечно, всегда приходилось нелегко с тобой, но за два года работы в клубе я успела изучить все твои повадки. Ты ведь никогда не был просто шефом: постоянно вмешивался во все дела своих музыкантов. Ты даже знакомишься с друзьями своих подчиненных.
— Что говорит о моей безграничной внимательности к людям.
— Это говорит о твоем безграничном любопытстве. Так ты берешь меня обратно? Пока еще есть спрос на мои песни, ты сможешь заработать кучу денег.
— Ты сдалась? — скорее утвердительно произнес Ральф.
— Нет, я просто поняла, что шоу-бизнес не для меня. Собираюсь вернуть ту тихую и спокойную жизнь, что была у меня когда-то.
— Ты сдалась, — повторил Ральф.
— Я хочу все забыть.
— Не узнаю тебя, Джейн. Раньше ты не позволила бы себя сломать.
— Отстань, Ральф. Я приняла решение и не хочу его обсуждать.
— Я помню, как ты пришла ко мне в бар и попросилась петь. Крошка Дженни никогда не была маленькой запуганной девочкой. Ты ставила перед собой цель и добивалась ее. Разве мало у тебя в жизни было неудач еще похуже, чем эта? Я не помню, чтобы ты так просто отступила. Прежняя Джейн боролась.
— А теперь не хочу.
— Ты всегда была сильной.
— Да, и мне надоело. Я всю свою жизнь кому-то что-то доказываю. Матери, что стою чего-то без ее участия, сверстницам, что выгляжу не хуже их, самой себе… Когда мама умерла и не осталось никого, кто мог бы меня поддержать, я не опустила руки и нашла работу. Мне надоело. Я хочу плыть по течению, как это делает большинство людей.
— Подумай хорошенько, Джейн.
— Я подумала. Понимаешь, так всегда происходит: одни люди получают все и даже не прикладывают к этому никаких усилий, а другие вынуждены половину своей жизни идти против судьбы, достигая заветных вершин, а потом оставшуюся вторую половину бороться за то, чтобы не свалиться с этой вершины. Среди последних часто встречаются такие, кто упал один раз и смирился. Я одна из них. Больше ничего не хочу, понимаешь, Ральф? Я встречу какого-нибудь симпатичного парня, выйду за него замуж, рожу ребенка, а может быть, даже двоих. Буду готовить еду, стирать белье, мыть полы… как обыкновенная женщина.
— Ты сейчас сама себя ломаешь, Джейн. Мне просто страшно за тебя.
— Закроем эту тему. Ты берешь меня обратно?
— Только потому, что боюсь, как бы ты не натворила еще больших глупостей. Я чувствую себя в ответе за твою судьбу.
— Отлично.
— Но сегодня тебе все же лучше остаться дома, — посоветовал Ральф.
— Не стану возражать. Мне действительно надо немного отдохнуть. И вот что, Ральф: если тебе будет звонить Уокер… Ты не видел меня.
— Само собой. — Ральф грустно усмехнулся.
— Что значит — она исчезла?! — Ник в ужасе смотрел на Уокера.
— Взяла сумочку и смылась.
— Одна, без денег, никого не предупредив? Этого просто не может быть.
— Однако это так.
— Что такое могло произойти, чтобы она сбежала? — не унимался Ник.
Миранда стояла у окна, скрестив на груди руки, и взирала на происходящее со спокойствием оракула.
— Я застала твою подружку, когда она кувыркалась в постели с моим мужем.
— Что?!
— Все не так, как представляет тебе Миранда.
— Давай, объясни свою версию, Эндрю. — Миранда насмешливо подняла бровь. — Посмотрим, насколько она совпадает с моей.
— Я не понимаю. — Ник вопросительно посмотрел на нее.
— В общем, дело было так. Миранда привела в дом журналиста…
— Очень хорошего журналиста из очень известного издания, — вставила Миранда.
— Ну да, да! — раздраженно подтвердил Уокер и сверкнул своими даже в эту минуту лукавыми глазами. — Они прошли в комнату Джейн, а там был я.
— Вел интеллектуальные беседы, лежа в кровати, как совсем недавно с нашей горничной.
— Короче, получилась весьма двусмысленная сцена.
— Весьма двусмысленная, — как эхо повторила Миранда.
