По выражению лица Лары он понял, что его ответ ей непонятен. Тяжело вздыхая, Габриель продолжил:
– Тогда я был одержим страстью. Наверно, я мог догадаться, но мой мозг был затуманен желанием. И я до сих пор не понимаю, Лара… Если ты была девственницей, то, ради всего святого, для чего ты принимала таблетки?
Лара согнула ноги в коленях и обхватила их руками:
– Я пью таблетки, чтобы регулировать месячные. Многие женщины так делают.
– И ты ни разу не спала с мужчинами до меня?
– Нет. – Темные глаза Лары блеснули. – Ни разу. Я не привыкла врать, Габриель.
– Я не говорю, что ты врешь, просто… – Он не мог продолжать. Озвучивать мысли, что лезли в голову, значило обидеть ее еще сильнее. Наилучшим решением будет взять перерыв и все подробно обдумать.
Лара отдала ему свою девственность и призналась в любви. И то и другое по-своему льстило ему, но значило ли это, что теперь он ей обязан? Давало ли это повод Ларе надеяться на постоянные отношения с ним? Серьезные отношения нужны ему меньше всего. О каком постоянстве может идти речь, если их стили жизни полярно отличаются друг от друга? Габриель действительно хотел видеть Лару чаще, но об их совместной жизни в Нью-Йорке не могло быть и речи. Да, она умна и красива. Да, Габриель догадывался, что из нее может получиться лучшая в мире жена. В ней было много такого, что искренне нравилось ему.
Гоняя в голове эти мысли, он сел на угол кровати и поднял с пола черные трусы-боксеры. Сгорая от нетерпения заняться с Ларой сексом, он машинально бросил их вниз. Повернувшись к ней, он увидел, что она дрожит.
Презирая себя за то, что не смог подобрать нужных слов, Габриель кивнул в сторону одной из дверей:
– Душевая там. Я буду ждать тебя в гостиной. В квартире есть все, что может тебе понадобиться. Я приму душ в ванной в конце коридора. У нас не так много времени, скоро мне нужно уехать по делам. И перед этим я должен сказать тебе кое-что.
Лара боялась встречаться с ним в гостиной. Что должен был сказать ей Габриель? Учитывая его поведение, вряд ли это нечто приятное. Ее успокаивало только то, что хуже уже не будет. В мире попросту не существовало слов, способных обидеть ее еще сильнее.
Сердце ее обливалось кровью. Габриелю как будто было все равно, что она сохранила для него свою девственность. Наоборот, это словно разозлило его. А признание Лары в любви, казалось, напугало Габриеля.
Неужели он и правда такой хладнокровный, каким хочет казаться? Что, если она совершила самую страшную ошибку, открыв ему свое сердце? Лара снова вспомнила его отказ тринадцатилетней давности. Увы, похоже, ситуация повторялась. И все же Лара не исключала и другой вариант. Что, если Габриель действительно испытывает к ней чувства, но боится себе в этом признаться?
Она знала – за этой нарочитой холодностью скрывается поистине добрый человек. Свидетельств тому становилось все меньше, но она не переставала верить. Как медведь, бросающийся на всех, кто приближается к его берлоге, Габриель не подпускал к себе людей. И причины такого поведения крылись в его прошлом. Он не привык к доброте и любви, поэтому проявление этих чувств пугало его. Перед ними он словно оказывался в тупике и не знал, что делать.
Полная гнетущих мыслей, Лара быстро приняла душ и оделась. Смотрясь в большое круглое зеркало, она достала из кармана платья помаду и повторно накрасила губы. С колотящимся сердцем она направилась в гостиную.
Лара дала себе слово – она не покажет Габриелю, как сильно он ее обидел. Но, увидев его, она поняла, что это будет нелегко. Издалека Габриель казался абсолютно расслабленным. Он сидел в просторной и светлой гостиной, откинувшись на черные гладкие подушки. Из высоких окон открывался вид на крыши нью-йоркских домов. Габриель успел переодеться, и теперь на нем был стильный итальянский костюм.
Лишь подойдя ближе, Лара заметила, как напряжено его лицо. Все внутри ее словно перевернулось. Стоя в дверном проеме, она провела рукой по синему платью-тунике. Это платье она купила специально для встречи с ним. Стоя в примерочной, она даже поклялась себе не надевать его ни по какому другому поводу. Лара верила, что это платье принесет ей удачу. Облизнув сухие губы, она приветливо кивнула Габриелю. Теперь она решила действовать с предельной осторожностью. Больше никаких поспешных выводов и необдуманных поступков.
– Ты хотел мне что-то сказать, – напомнила она.
– Да, но для начала присядь рядом.
От неожиданного приглашения по спине Лары пробежал холодок. Ей показалось, она заметила подобие улыбки на его лице. Но была не уверена или попросту отказывалась в это верить. У нее не было ни малейшего представления, что он может ей сказать. И Лара решила готовиться к худшему.
– Ты нашла все, что нужно? – спросил Габриель.
– Ты про ванную?
Он кивнул.
Лара направилась к нему, нервно заламывая руки. Вспомнив, что было между ними каких-то двадцать минут назад, она невольно остановилась. Теперь это казалось таким нереальным, но все же она почувствовала тепло внутри. Как это тепло могло сохраниться в ней, ведь Габриель засыпал его кусками льда, оставив ее в постели одну. Вероятно, сейчас он попросит ее вернуться домой. Скажет, что, пригласив ее к себе, совершил ошибку.
Предвосхищая такой поворот, Лара начала первой:
– Мой чемодан еще в коридоре?
– Нет, я перенес его в комнату для гостей. Вечером, когда я вернусь, поставлю его в своей спальне.
– В этом нет необходимости, – сказала Лара, гордо подняв подбородок.
Габриель встал с дивана. Теперь он стоял перед ней во весь свой внушительный рост. Лишь пара шагов отделяла их друг от друга. Лара чувствовала его притягательный, сексуальный запах. Ее пульс забился в два раза быстрее, а соски предательски проступили через ткань платья. Когда он подошел еще ближе, ей показалось, что они горят.
– Наверно, я не могу дать тебе все, что ты хочешь, – сказал он как будто осипшим голосом. – Но я пригласил тебя в Нью-Йорк не для того, чтобы мы спали в разных комнатах. Я могу быть не всегда корректен в поведении, и прошу простить меня за это. Но твое признание ошеломило меня. Я словно потерял способность мыслить здраво. Сейчас я все обдумал и готов исправиться.
– Каким же образом? Задобрить меня подарками? Сводить в дорогой ресторан? Наверное, так ты поступаешь со своими женщинами, прежде чем порвать с ними? – Несмотря на данную самой себе клятву, Лара не могла сдержать слез. Они уже дрожали крупными каплями на ее длинных ресницах. – Если честно, я хочу вернуться домой.
– Нет, не хочешь. – На худой щеке Габриеля дрогнул мускул. – Я хочу, чтобы ты осталась. Что бы ты обо мне ни думала.
