Проходя мимо его комнаты, Мэгги увидела, что дверь открыта, и заглянула внутрь. Люк стоял на коленях на полу примыкающей к спальне гардеробной и играл с дочкой. Услышав шаги, он обернулся, и его глаза очутились на уровне ее бедер. Лори дрыгала ножками и хихикала, но Люк выглядел необычайно скованным.
— Счастливого Рождества, Мэгги, — наконец сказал он.
— Счастливого Рождества, — ответила она, внезапно почувствовав, что ей стало трудно дышать. — Помочь тебе с девочкой?
— Если хочешь. — Люк взглянул на ее обтягивающее платье. — Хотя я не уверен, что ты одета подходящим для этого образом.
К несчастью, он оказался абсолютно прав. Мэгги с трудом присела на корточки, стараясь, чтобы это выглядело как можно более пристойно, но чувствовала, что ее юбка лезет все выше по бедрам. Выражение лица Люка стало еще более недовольным.
— В следующий раз надену джинсы, — пообещала она.
— Отлично. — Ей показалось, что ему стоило некоторого усилия вновь обратить внимание на Лори. — Когда-нибудь меняла подгузники? — спросил он, расстегивая махровый комбинезончик Лори, которая взбрыкнула ножками и залилась счастливым смехом.
Мэгги покачала головой и, нагнувшись, пощекотала пальцем голый животик девочки, за что была немедленно вознаграждена сияющей улыбкой.
— Нет, никогда. Нелегкое занятие?
Он покачал головой.
— Да нет, не очень. Я же научился.
Лори схватила ее за палец и потянула его в рот. Мэгги рассмеялась.
— Наверное, ты был хорошим учеником, она не выражает никакого недовольства.
Лори, пухлые ручки и ножки которой мелькали в воздухе, теперь, видимо, решила, что пора получить свободу.
— Господи, да она извивается прямо как уж! — воскликнула Мэгги, наблюдая за Люком, который наконец-то ухитрился заставить ее полежать спокойно минуту.
В этот момент маленькая ножка пнула его в живот, и на губах Люка появилась легкая улыбка.
— Это потому, что Лори любит свободу. Она только недавно научилась ползать, и самое большое удовольствие для нее — делать это голышом. Пускай побрыкается немного. — Он сел на пятки, любуясь дочерью.
На Люке был строгий костюм, предназначенный, вероятно, для посещения церкви — ведь сегодня было Рождество. Никогда раньше Мэгги не видела его в костюме. Официальный стиль шел ему, покрой подчеркивал достоинства его великолепной фигуры, а строгая белоснежная рубашка оттеняла черноту его волос.
В таком костюме он, должно быть, ходит в офис, решила Мэгги, внезапно осознав, что никогда раньше не думала о Люке как об удачливом промышленнике и воротиле бизнеса. Но сейчас стоящий на коленях среди разбросанных детских вещей Люк смотрелся вполне естественно. Хотя вряд ли переход от роли крупного дельца к роли отца-одиночки достался ему так уж безболезненно.
— Это было… очень трудно? — запнувшись, спросила она.
Он бросил на нее насмешливый взгляд.
— Что? Научиться менять пеленки?
Мэгги покраснела.
— Нет, я имела в виду…
— Я знаю, что ты имела в виду, — мягко сказал он. — Извини, я не должен был поддразнивать тебя, но отучиться от многолетней привычки нелегко. А что до твоего вопроса — да, разумеется, было очень трудно. Поначалу. — Он пальцем пощекотал пупок Лори, но лицо его посуровело. — Основная сложность заключалась не в том, чтобы приобрести навыки по уходу за ребенком — это оказалось сравнительно просто. Но, как ни смешно, труднее всего было заниматься только этим и ничем другим.
— Почему?
Прежде чем ответить, он помолчал, погрузившись в какие-то свои мысли.
— Мне кажется, главная сложность заключалась в том, что пришлось снизить темп жизни. Для меня главным всегда была работа, именно она определяла стиль моего поведения. А тут внезапно пришлось учиться жить, полностью сосредоточившись на ком-то другом — и этот кто-то целиком и полностью зависел от меня. И поверь мне, это было совсем не легко.
— Да, этот переход достался тебе тяжело, — протянула Мэгги, вся под впечатлением его откровения.
Доверие, которое он ей оказал, заставляло девушку почувствовать себя ближе к нему. Правда, и раньше, приезжая на каникулы, он всегда беседовал с ней, но сейчас все было совсем по-другому. На этот раз они разговаривали не как взрослый с ребенком, а как равные.
Он взглянул на нее, и Мэгги впервые заметила морщинки вокруг его ясных глаз и несколько седых волосков на висках.
— Любые перемены в жизни означают своего рода рождение заново, — сказал он. — И они никогда не проходят совершенно безболезненно. Так что ты совершенно права — переход достался мне тяжело.
— Но зато в процессе перехода ты должен был многое узнать о себе, — заметила она.
— Возможно. Но не кажется ли тебе, что мы учимся этому всю свою жизнь, а? — спросил он, ясно показывая, что разговор окончен.
— Я соберу все это! — быстро сказала Мэгги, сгребая в кучу пластиковые бутылочки, и, встав на ноги, подошла к полке, чтобы поставить на место тальковую присыпку. Краем глаза, к своему крайнему удовольствию, она заметила, как его взгляд скользнул по ее длинным, стройным ногам.
— Тебя больше не беспокоит твоя нога? — неожиданно спросил он.
Мэгги замотала головой.
— Нисколько.
— Даже когда устаешь?
— Никогда. И хромота совершенно исчезла.
Он улыбнулся и кивнул.
— Это я заметил.
Мэгги смотрела, как он протер Лори детским лосьоном и опытной рукой надел на нее подгузник и чистый комбинезончик.
— Ну вот! — Люк наклонился и поцеловал дочь. — А теперь спустимся вниз и посмотрим, положил ли Санта-Клаус что-нибудь в твой чулок, Лори?
Когда они все втроем вошли в гостиную, где их уже ожидала миссис Ричмонд, Мэгги не смогла сдержать улыбки. Санта-Клаус не просто наполнил их чулки. Если судить по количеству подарков, громоздящихся возле камина, он явно перестарался. Вскоре уже весь пол был завален оберточной бумагой. После того, как все подарки были развернуты, Люк с грустью посмотрел на дочь.
— Кое в чем ты, кажется, была права, Мэгги, — заметил он с кривой усмешкой. — Лори гораздо больше нравится играть оберточной бумагой, чем купленными мной игрушками.
Мэгги отчаянно затрясла головой.
— Чепуха! Они ей понравятся, подожди хотя бы до завтра, — сказала она, застенчиво протягивая ему свой подарок, который до этого лежал спрятанным за рождественской елкой.
Он с удивлением посмотрел на красиво упакованный сверток.
— Что это такое?
Мэгги почувствовала, что краснеет, — черта характера, от которой ей так хотелось избавиться!
— Что за вопрос, Люк! Ты что, не знаешь? — раздраженно ответила она.
