Так вот почему он не стремился к разводу с ней, он признался в этом. Их теперешний «союз» защищал его от подобных претенденток. Она взглянула на тяжелую серебряную вилку. А что будет, подумала Крессида, если она ударит ею по тарелке и разобьет ее на мелкие кусочки?
– Неудобство, – произнесла она холодно. – Похоже, что за такое неудобство многие мужчины отдали бы все на свете.
– Многие – да. – Он умышленно сделал паузу. – Я же предпочитаю сам охотиться за своей добычей.
Свой следующий вопрос она задала, сама не зная, что заставило ее сделать это.
– И ты уже кого-нибудь присмотрел? Кто удостоится чести вынашивать твоего ребенка?
Но на этот раз взгляд Стефано напугал ее. Он был полон откровенной злости, которая, правда, быстро растаяла.
– Тебя это так мало волнует? – рыкнул он. – Ты действительно такое холодное, бесчувственное…
– Кажется, я выбрала неподходящий момент, – вдруг раздалось рядом с ними. Слова были произнесены по-американски, невнятно. – Это битва один на один или можно к вам присоединиться?
Крессида онемела, а Стефано вскочил, обнял женщину и наклонил свою темноволосую голову, чтобы расцеловать ее в обе щеки, как это принято в Европе.
– Эбони! – тепло поприветствовал он ее.
«Эбони! – злобно повторила про себя Крессида. – Что за нелепое имя! Даже если оно и идет ей».
Женщина имела довольно высокий рост – она казалась всего на несколько дюймов ниже Стефано. У нее были гладкая, как шелк, смуглая кожа, темно-шоколадного цвета глаза и гордая осанка амазонки. Но самое сильное впечатление производили ее черные как смоль волосы, блестящие густые пряди которых спускались до пояса. Рука ее с красным маникюром лежала на руке Стефано, а он, который обычно не любил случайных соприкосновений, казалось, ничего не имел против.
Они весело перебросились несколькими фразами, и вдруг Стефано как будто вспомнил о присутствии Крессиды.
– Эбони, – сказал он, – познакомься с Крессидой. Крессида, это Эбони. Возможно, ты ее видела на обложке журнала «Вог» за этот месяц.
Глаза цвета шоколада холодно сощурились.
– Крессида? – переспросила она.
– Крессида – актриса, – пояснил Стефано.
Крессида спрятала руки под стол, чтобы не видно было, как они дрожат. Актриса! Он сказал «актриса», а не «жена». Может быть, он влюблен в эту потрясающую фотомодель? Может быть, он и не стремится от нее защищаться, как от других женщин?
– Да? – медленно произнесла Эбони. – Актриса? Я могла вас видеть где-нибудь?
– Сейчас мы выпускаем спектакль «Все или ничего» в театре «Карлайсл», где я участвую, а в прошлом году я снялась на телевидении в паре реклам, – спокойно, без эмоций ответила Крессида.
Короткую паузу прервала Эбони.
– Ну, что ж, – заговорила она, улыбаясь. В ее глазах был вопрос, когда она посмотрела на Стефано. – Кажется, я не ко времени. Увидимся завтра, да, Стефано? – И, дважды поцеловав его, она удалилась. Все до одного мужчины в ресторане провожали ее взглядом.
Стефано вновь опустился на стул и внимательно посмотрел на Крессиду.
– Хочешь спросить меня о чем-нибудь?
Уныние боролось с ревностью. Внутренний голос убеждал не показывать ему, что ее это волнует.
– Зачем? – спокойно сказала она. – Кажется, вы очень хорошо знаете друг друга.
Он откинулся на спинку стула.
– Да, – согласился он. – Возможно, даже лучше, чем ты знаешь Дэвида, Крессида.
Скрытый смысл этих слов наполнил Крессиду таким холодом и такой болью, что она поняла: она не сможет выдержать больше ни секунды этой пытки. Да, это была настоящая пытка.
Она просто сошла с ума, отправившись с ним сегодня в ресторан. Наивная, сбитая с толку дурочка. Крессида отодвинула свой стул назад.
– Извини, Стефано, но я думаю, это была не слишком удачная затея – вместе поужинать. Я не в силах сидеть здесь и есть еще два блюда. Извини. Я хочу домой.
К ее удивлению, он не возражал, спокойно попросил счет и настоял на том, чтобы оплатить заказанные, но даже не поданные на стол блюда. Крессида видела удивление на лицах других посетителей, но Стефано спокойно, с полным безразличием повел ее к двери. Она знала, что многие мужчины, и Дэвид в их числе, растерялись бы, окажись они в такой ситуации. Но Стефано, и он сам ей об этом говорил, не принадлежал к числу «многих».
Возвращались они в молчании. Крессиде путь до дома казался бесконечным. Напряжение в большой машине было почти осязаемым. Когда-то они часто возвращались на машине домой из театра, по дороге обсуждая увиденное. К моменту их возвращения прислуги уже не было. Они занимались любовью, а потом Стефано посреди ночи готовил ужин на двоих. Он приносил ей в кровать хрустящий хлеб, омлет и вино. Они хихикали, как напроказившие школьники, и крошки сыпались на простыни.
Но к чему сейчас эти воспоминания? Особенно сегодня, когда она убедилась, что в его жизни присутствует женщина. Неужели Джуди права? Неужели она до сих пор любит этого мужчину? Крессида страдала.
Мощная машина резко остановилась возле ее дома.
– Проводить тебя до квартиры? – холодно предложил Стефано.
– Нет, спасибо, – ответила она и удивилась, услышав свой невыразительный и холодный голос.
С усилием открыв дверцу машины, она метнулась в подъезд, моля о том, чтобы он не увидел слез, брызнувших из ее глаз. Крессида знала, что длинная блестящая машина стояла внизу до тех пор, пока она не захлопнула за собой дверь.
Точно раненый зверь, рухнула Крессида на диван. Всхлипывая, она думала о том, как наивен был ее вопрос. Мать была права: она не жила с тех пор, как оставила Стефано, не жила абсолютно, только лишь существовала. Это было безопасное существование, а жизни не было.
Он вновь вдохнул в нее огонь и жизнь. Без него она была лишь пустой раковиной.
И только наивная дурочка стала бы отрицать то, что было правдой и о чем Крессида теперь знала. Она любит Стефано. Конечно, любит. И никогда не переставала любить.
Слезы текли по щекам Крессиды. Слова, которые Стефано когда-то очень давно говорил ей, всплывали в памяти и все тяжелее ложились на сердце.
– Я люблю тебя.
Крессида смотрела на красивого темноволосого мужчину, стоявшего перед ней, и не могла поверить тому, что слышит.
– Что?
Он улыбнулся.
– Я люблю тебя.
Она вскрикнула от восторга и бросилась в его объятия, поднося свою руку к его губам для поцелуя. Взглянув в его суровые глаза, она поняла, несмотря на свои девятнадцать лет, что он впервые в жизни произнес эти слова.
– О, Стефано, я тоже люблю тебя… так сильно. Не могу поверить, что ты чувствуешь то же самое. Это как сказка.
