Ее охватил благоговейный страх. Она опустилась на кровать и сложила руки на животе. До сих пор она не думала о ребенке как о человеческом существе. Это был просто эмбрион, который развивался у нее внутри. Но теперь…
В дверь постучали.
— Да, — ответила она резко.
— Ты встала? Оделась?
Дэрмид.
— Да. Я…
Дверь отворилась. Он стоял на пороге. Одет в ковбойку и джинсы, в глазах беспокойство.
— В это время ты обычно уже спускаешься. Джек и я не знали…
— Ребенок! — Она неуверенно встала с кровати. — Дэрмид, я чувствовала, как он шевелился.
Мужчина недоверчиво улыбнулся.
— Ты шутишь! Можно… — Он указал рукой на ее живот.
Как она могла ему отказать? Ведь это его малыш.
— Конечно.
Он подошел к ней и, секунду поколебавшись, положил руку на ее живот. Нахмурился, сосредоточился.
Она тоже постаралась сосредоточиться. Но он был слишком близко. Подвинувшись на пару дюймов, она могла бы коснуться губами его волос. Но и не двигаясь, она чувствовала тепло его тела, вдыхала терпкий запах мужского одеколона. Ее душа с тоской потянулась к нему.
— Ничего, — пробормотал Дэрмид. — Никакого движения.
Он вдруг поднял на нее разочарованный взгляд, но как только их глаза встретились, он насторожился.
Лейси испугалась. Что он о ней подумает? Она отстранилась от него.
— Это плохо, — сказала она тихо. — Но, может, в следующий раз…
Он потянулся к ней.
— Лейси…
В этот момент в комнату влетел Джек. Волосы растрепаны, синяя майка задом наперед, джинсы пузырятся на коленях.
— Пап, давай завтракать! Ты сказал, что сделаешь яичницу с беконом. Пойдем! Я очень хочу есть!
Вот так. Она никогда не узнает, что Дэрмид собирался сказать. Или сделать. Она почувствовала себя птенцом, который ждал, широко раскрыв клюв, а птица-мама помахала перед ним червяком и улетела, так и не дав ему ничего.
Как минимум обидно.
А потом, за завтраком, Дэрмид объявил, что на следующий день поедет в Орегон покупать еще трех лам.
— Я думал, Артур поедет, — сказал Джек. — Ты вчера говорил, что поедет Артур.
— Я решил, мне лучше ехать самому.
Хочет сбежать от меня, подумала Лейси.
Я так напугала его?
— Как долго тебя не будет? — спросила она.
— Дня три. Я выеду завтра рано утром и вернусь поздно вечером в пятницу.
Это судьба, сказала она себе. У нее будет три дня на то, что она задумала сделать. За три дня она наведет тут полный порядок. Уберет пыль и грязь, вымоет окна. И никто не станет давать ей советы, делать замечания, говорить, что Элис делала по-другому.
Он не мог найти лучшего времени для поездки.
А он говорил:
— Я хотел бы взять тебя с собой, но я поеду по ухабистым проселочным дорогам. Дома тебе будет лучше.
— А можно мне тоже? — спросил Джек.
— Конечно. — Дэрмид снова повернулся к Лейси. — Днем ты найдешь, чем занять себя. А вечером… Я скажу Артуру, чтобы он ночевал здесь. Тебе не стоит оставаться одной.
— Вовсе не обязательно.
Дэрмид хотел возразить, но Лейси поспешно добавила:
— Знаешь, мне будет гораздо лучше одной. Спокойнее.
Слово «спокойнее» сработало.
— Ладно, — проворчал Дэрмид. — Если тебе так лучше…
— Лучше. Я привыкла быть одна и обходиться без чьей-либо помощи. Я сама могу позаботиться о себе.
— Ценишь свою независимость, да?
— Да. Но в разумных пределах. Я не стесняюсь обратиться за помощью, когда действительно нуждаюсь в ней. А сейчас не надо.
— Да. Скорее, это я стесняюсь обращаться за помощью.
— Точно. Я думаю, ты сам бы выносил своего ребенка вместо меня, если бы такое было физиологически возможно.
Джек навострил уши.
— Какого ребенка, тетя Лейси?
Лейси виновато посмотрела на Дэрмида. Он хотел сам сказать Джеку о ребенке, когда это станет необходимо. А теперь вот она проговорилась.
Но он, кажется, не растерялся.
— Все в порядке, — сказал он ей. А потом повернулся к Джеку: — У твоей тети Лейси скоро родится ребенок.
Малыш воспринял эту новость по-своему.
— А кто его папа?
— Я, — ответил Дэрмид и пояснил, осторожно подбирая слова: — Обычно ребенок появляется на свет у папы и мамы. Они, как правило, женаты и вместе растят ребенка. Но у нас другой случай.
Он растерянно замолчал, и Лейси вмешалась.
— У нас происходит вот что, — сказала она. — Твои папа и мама хотели, чтобы у тебя была маленькая сестренка. Они начали действовать, но не сумели закончить, потому что твоей мамы не стало. Но твой папа очень хотел, чтобы малышка все-таки родилась. И твоя мама тоже очень хотела бы этого. Вот я и вызвалась помочь.
У Джека загорелись глаза.
— А потом ты и мой папа поженитесь и у нас опять будет семья?
— Нет, Джек, — сказал Дэрмид хрипло. — Когда ребенок родится, тетя Лейси вернется к своей работе. А малышка останется с нами на ранчо.
— Но тогда… Это значит, у нее не будет мамы?
— Именно так, — сказал Дэрмид. — Не будет.
Джек выглядел совершенно растерянным.
— Но малышке нужна мама. Это все знают. У каждого ребенка должна быть мама!
— Лапонька, — сказала Лейси. — Это не мой ребенок. Это ребенок твоей мамы. Я знаю, тебе трудно понять. Девочка растет у меня внутри, но я только ношу ее вместо твоей мамы.
— Она не хотела бы, чтобы ты ее родила, а потом не растила. Она хотела бы, чтобы ты осталась на ранчо и заботилась о ее дочке. Если бы она была с нами, эта девочка родилась бы у нее, и она бы ее очень любила. Зачем нужен ребенок, если ты не хочешь заботиться о нем и быть его мамой?
— Так сложилось, — сказал Дэрмид спокойно. — Тетя Лейси делает нам огромное одолжение. Я ей очень-очень благодарен за то, что она носит малыша. И я бы хотел, чтобы ты тоже постарался быть ей очень-очень благодарен. То, что она делает, совершенно необычно. Она делает для нас все, что в ее силах.
Лейси слышала, как дрожал его голос, когда он добавил:
— Твоя мама любила малышей. Твоя тетя, знаешь, не очень умеет с ними ладить… Ты, я, Артур… мы будем вместе растить твою сестренку. Вот увидишь, Джек, она станет самой горячо любимой малышкой на свете.
На следующее утро Лейси, войдя в ванную, застала там Джека. Он успел намочить и пригладить волосы и теперь, стоя перед зеркалом, тер лицо влажным полотенцем. Заметив у него на щеке что-то вроде следа от какао, Лейси предложила:
— Дай-ка я тебе помогу.
Но когда она протянула руку к полотенцу, Джек отстранился.
— Я лучше сам, тетя Лейси. Ты ведь будешь тут недолго, и я не хочу привыкать, что ты делаешь мамины дела. Ты же уедешь, когда родится новый ребенок.
