Приподнявшись, Денис перегнулся через поручень и попытался меня поцеловать, но это оказалось не только не романтично, но еще и травмоопасно. Бедный парень чуть не поскользнулся на скользком дне кабинки и, схватившись за железные бортики, присел обратно.
Я улыбнулась, постаравшись поддержать Дениса, которого покинули все остатки хорошего настроения.
Выйдя из кабинки, и поблагодарив ответственную Антонину Степановну, я попросила Дениса проводить меня до дома Капустиной, у которой я обещала забрать чертежи и наброски для дипломной работы.
Не доходя до выхода из парка, Денис развернул меня к себе. Наконец, третья, если считать пролитый кофе у подъезда, юбилейная попытка Дени меня поцеловать, увенчалась успехом. Но почему же у меня не подкашиваются ноги, а сердце бьется в привычном ритме? Я попыталась нацепить на лицо улыбку.
Взявшись за руки, мы побрели к машине: счастливый Денис и несчастная я.
Оказавшись у Юли дома я расслабилась. Добрая Капустина напоила меня чаем, щебеча о «красавчике с розами в руках» и о том, что я, негодница, так долго его от всех скрывала.
— Сама не встречаешься, так нам бы шанс организовала, — надула губы обиженная сокурсница.
— И ты туда же, Юлька? Скоро буду деньги брать за знакомство со Стрельниковым. Глядишь, миллионершей стану в ближайшие пару лет, — со вздохом ответила я.
— Похоже, там дождик начинается, — оставив без ответа мое замечание, глядя в окно, сказала Юля.
— Спасибо за чай. Я и так уже у тебя засиделась, пойду домой, пока не стемнело, — и попрощавшись с Капустиной, я забрала чертежи и отправилась на остановку.
Тарас ехал в своей машине в сторону дома. На улице стал накрапывать мелкий колючий дождь, постепенно превращаясь в настоящий холодный ливень. За окном, люди, не имеющие возможность спрятаться от проливного дождя под зонтом, мокли и старались поскорее поймать попутку или автобус, чтобы поскорее уехать домой.
Сигнал светофора сменился на красный, и Тарас плавно притормозил на перекрестке. Чтобы скоротать время, он принялся рассматривать людей за окном и увидел, что на автобусной остановке, прикрываясь от стихии небольшим красным зонтом, стояла Фея. Девушка явно замерзла, на что указывал ее, приобретший ярко красный цвет, нос.
Тарас выругался. После той встречи в университете, он не собирался общаться с этой вздорной девчонкой. Но видя, как дрожит маленькая хрупкая фигурка под зонтом, с фонарем вместо носа на бледном лице, моментально принял решение. Развернувшись на перекрестке, он подъехал к девушке и приоткрыл дверь.
— Фея!
— А, это ты, — я немного растерялась, увидев Тараса.
— Тебя подвезти?
— Нет уж, как-нибудь сама доберусь, — я пыталась хорохориться, но меня выдавали стучащие от холода зубы.
— Эх, а в машине тепло, уютно. Не то, что на улице — дождь, лед, зверский холод, — принялся издеваться улыбчивый Стрельников.
Предательский автобус не спешил появляться на горизонте. Я взвесила все за и против, и решила, что лучше сесть в машину, иначе он не отстанет, а я, если буду долго сопротивляться, определенно заболею.
— Так и быть, но учти, что через три дня меня будет искать полиция, — предупредила я Стрельникова.
— А я тебя только два дня подвозить буду, — но, увидев мои испуганные глаза, Тарас быстро исправился: — Да шучу я, шучу. Садись уже скорей.
Сложив зонтик, я быстро юркнула в теплый и сухой салон машины. Тарас включил обогрев посильней и направил его мне под ноги. Я благодарно затихла, не собираясь с ним ругаться и выяснять отношения.
— Ты так и будешь молчать? — через какое-то время спросил Тарас.
— А что, я обязана тебя развлекать? — не сдавала позиции я.
— Конечно нет, можешь мне просто спеть! — ничуть не смущаясь, Стрельников продолжал надо мной издеваться.
— К сожалению, я плохо пою и не смогу доставить тебе удовольствия своим пением.
— А ты попробуй, — и он принялся напевать какую-то мелодию.
— Нет, ну точно псих, — сказала я скорей себе, чем ему.
— За это меня и любят, — Тарас лукаво посмотрел в мою сторону.
Я фыркнула и отвернулась в окно.
— Ты сама предложила всё забыть. Вот и давай себя вести соответствующе, — предложил он.
— Спасибо, что никому не рассказал о случившемся, — искренне поблагодарила я Тараса.
Пожав плечами, он сказал:
— Не в моих правилах распускать сплетни. Жаль, что ты обо мне другого мнения.
Больше мы по дороге не разговаривали. Едва увидев в окно машины свой дом, я выдохнула. Всё-таки мне тяжело находиться рядом с Тарасом. Стоило мне только посмотреть на его красивый профиль, я вспоминала, что именно эти руки, которые сейчас держат руль, всего несколько дней назад держали в крепких объятьях меня. Мне резко стало жарко. Хорошо, что я почти ничего не помню, а то, наверное, не смогла бы удержать себя в руках, и сразу выдала бы свои истинные эмоции.
Я так сильно задумалась, что не заметила, что мы уже подъехали к моему подъезду и уже пару минут просто сидим в тишине, глядя друг на друга. Ничего не говоря, Тарас поднял руку и нежно прикоснулся к моей щеке. Предатели-мурашки волной пробежались по всему телу. В тот момент мне безумно захотелось его поцеловать, и я задрожала, как осиновый лист, боясь не совладать с собой. Увидев расширившиеся от страха глаза Феи, Тарас подумал, что она испугалась его, а не себя, и резким движением отдернул руку от лица девушки.
— Не бойся, я обещаю, что больше не трону тебя, — произнес Стрельников. И понимая, что Фея сейчас уйдет, добавил: — Моя мама приглашает тебя в гости в это воскресенье.
Я растерялась. Зачем мама Тараса решила продолжить со мной знакомство?
— Передай ей большое спасибо, но я не приду.
— Я же сказал, что это мама приглашает тебя, а не я, — Тарас начинал злиться и решил меня добить еще одной фразой, которая действительно меня испугала: — Если ты не пойдешь, я все расскажу Денису.
— Так ты не только насильник, но еще и шантажист?! — я не поверила своим ушам.
— Почему же сразу насильник? — оскорбился Тарас. — По-моему всё было по обоюдному согласию.
Услышав это, мое лицо моментально приобрело цвет переспелой клубники.
— Извини, я ничего не помню.
Стрельников театрально расстроился и сказал:
— Так меня еще никто не оскорблял. Ладно бы понравилось, или не очень, но чтобы совсем ничего не помнить… Это удар по моему самолюбию… ниже пояса, — Тарас явно развлекался, пытаясь меня смутить еще больше.
