— Детка, ты разбиваешь мне сердце! — Джо легко уклонился от выброшенных вперед кулачков, схватил ее за плечи и отодвинул в сторону. — Неужели ты не рада нашей помолвке? — изумился он, бросив ключи на стойку.
— Помолвке? — процедила она, удаляясь по коридору. — Да я лучше выйду замуж за маньяка-убийцу!
— Поверь мне, солнышко, наши чувства взаимны. — Он посмотрел вслед Люси и увидел, что та остановилась. — Я сказал так, чтобы проучить бабушку. — Джо прислонился к перилам лестницы и сунул руки в карманы джинсов. — После такого урока бабуля не станет лезть в мою личную жизнь.
— Понятно, — холодно кивнула Люсинда. — Решил применить шокотерапию к родной бабушке.
— Что-то вроде.
— А я, значит, лекарственное средство?
— Угу.
— А ведь бабушка тебя любит.
— Естественно.
— И, несмотря на это, ты так с ней поступаешь?
— Как ты сказала, крошка, это шокотерапия.
— Не называй меня так!
— Извини, детка.
— И так тоже. Я тебе не «детка».
— А как еще мужчине называть невесту? Милой? Солнышком? Дорогушей? Извини, но на милого котенка ты не похожа.
— Просто я не в твоем вкусе, Романо. Я, знаете ли, не из тех женщин, которые любят, чтобы их использовали.
— За пределами постели, ты забыла добавить.
Это было почти оскорблением, но нельзя позволить ему втянуть себя в спор о ее моральных убеждениях или их отсутствии.
— А тебе не приходило в голову, что мне неприятно быть частью твоего отвратительного замысла?
— Нет, не приходило. Разве я заварил эту кашу?
— Ты добился своего. Бабушка тебе поверила.
— Да. И что?
— Не хочешь позвонить ей и признаться, что это был обман?
— Не обман, а урок. — Джо вальяжно ухмыльнулся. — В любом случае звонить рано.
— Прекрасно. — Люсинда прошла мимо него. — Поступай как знаешь. Это твоя бабушка и твоя жизнь. И мне абсолютно все равно, что…
Джо схватил ее за талию.
— Далеко направилась?
— Наверх, собирать вещи, — вымученно улыбнулась она. — Понимаю, ты удивлен, но я ухожу.
— Нет, — мягким тоном заверил Джо, — не уходишь.
— Очень даже ухожу. Отпусти меня.
— Ты что, думаешь, это все? — Молодой человек сжал пальцы и придвинулся к ней еще ближе. — Ты использовала мою простодушную бабушку, чтобы проникнуть в мой дом…
— Проникнуть?.. О боже! Ты что, один из тех ненормальных, кому повсюду чудятся заговоры и шпионы?
— Проникла в мой дом, чуть не подожгла его, а теперь хочешь сложить свои крошечные бикини и уйти в ночь?
— Господи, да нет у меня никаких бикини… А, ладно. — Люсинда откинула локон со лба. — Да, именно так я и поступлю. Сложу свои бикини, выйду из этого сумасшедшего дома и сделаю вид, что никогда не встречала никого по фамилии Романо.
— Так ты призналась?
— В чем?
— Что занимаешься стриптизом, чтобы заработать на жизнь.
Их глаза встретились: его, голубые, словно холодное зимнее небо, и ее, полные гнева. Конечно, нет, хотела ответить девушка, ничего такого я не делаю. И даже незнакома с теми, кто этим занимается.
Но что толку говорить? Она уже пыталась — и что из этого вышло? Ничего — он не поверил. И плевать, мистер Романо в ее жизни ничего не значит. Через час она, пожалуй, и лица его не вспомнит.
Люсинда высвободила руку.
— Я не обязана отчитываться ни перед тобой, ни перед кем-либо еще, — сказала она ледяным голосом. — Я сама решаю, как жить.
— Но почему? — Джо подошел ближе. Девушка попыталась сделать шаг назад и уперлась в перила. — Почему? Если ты сама выбираешь свой путь, почему решила развлекать мужчин?
Щеки Люсинды залил румянец.
— Я же сказала: я не должна тебе ничего объяснять. Моя жизнь…
— Это твоя жизнь, да, помню. Ты получаешь удовольствие, распаляя мужчин, да?
— Тебя это не касается.
— Еще как касается. Ты втравила меня в историю, обманом войдя в мой дом.
— Опять? Сколько можно говорить об одном и том же? Я никого не обманывала, только согласилась на работу… которую предложила твоя бабушка.
— Оставь в покос мою бабушку.
— Я буду рада оставить в покое вас всех, только дай мне подняться наверх. Через пять минут меня здесь не будет.
— И это доставляет тебе удовольствие? — Джо дотронулся до ее щеки. Она отстранилась, но он не убрал руку, только медленно опустил ее на шею. — Демонстрировать себя перед незнакомцами.
— Да, — ответила она, хлопнув его по руке, — правильно, мне это нравится. Приятно знать, что такие, как ты, никогда ничего не получат, а будут только смотреть, как я танцую в моем крошечном бикини. Гляди, Романо, а руками не трогай. Вот что доставляет мне истинное наслаждение.
Люсинда поняла, что перегнула палку. Мужчина, стоявший перед ней, не на шутку разозлился.
— Как бы не так! — прорычал он и, не дав ей опомниться, схватил и прижал к своему сильному, разгоряченному телу.
Сердце у нее забилось чаще.
— Перестань! — Девушка попыталась разжать его пальцы, но он крепко держал ее. — Романо, ты ничего не докажешь, если будешь вести себя как…
— Может быть, раньше тебе и нравилось дразнить мужчин, не позволяя касаться тебя. — Джо злобно ухмыльнулся. — Но утром ты не от этого визжала.
— А от чего же? — Она пыталась придать голосу насмешливость.
— Вот от чего.
Его рука скользнула ей на грудь. Люсинда поняла, что пропала.
— Видишь? — усмехнулся он, притянув ее еще ближе. — Ты не умеешь скрывать то, что чувствуешь, детка. Что я заставляю тебя чувствовать.
— Ошибаешься. — В горле у нее пересохло, сердце стучало, дыхание перехватывало, но она заставила себя посмотреть ему прямо в глаза. — Я притворялась. Просто хорошая игра. Забыл? Ведь это моя работа. И я профессионал своего дела.
— Не сомневаюсь, крошка. Но твоя кожа была по-настоящему горячей. И губы дрожали на самом деле.
— Говорю тебе, это… — Закончить Люсинда не смогла, потому что Джо страстно впился ей в губы.
— Ты хотела меня, — шептал он, — и была готова.
— Неправда. Черт подери, это… — И снова ее прервал требовательный поцелуй. Девушка пыталась отвернуться, упиралась руками в его грудь…
Внезапно поцелуй изменился. Губы стали мягче, движения нежнее.
Не отвечай, приказала себе Люсинда, ни в коем случае. Ее целовал мужчина, который знал о женщинах все. Обычный соблазнитель. Просто хочет доказать, что может покорить ее.
Нет, не отвечай.
Джо провел рукой вниз по ее спине, потом вверх, откинул ее голову назад. Он держал ее так, словно она была хрупкой драгоценностью, единственной женщиной на свете.
