Не все, конечно, шло гладко. Казалось, Ник совершенно не разделял ее радости. Остановившись посреди тротуара, он смотрел на Линди. Выражение его лица было столь свирепо, что, казалось, у него сейчас дым из ушей повалит.
— Так, прекрасно, — мрачно заявил он. — Я думаю, ты могла бы сказать мне, что все это значит. И какого черта я так вырядился. Будто я собираюсь скрываться где-то в джунглях и вести борьбу с террористами. Объясни мне, наконец, Элоиза! — взревел он.
Линди могла поклясться, что почти наяву увидела, как из ушей у Ника Джарретта от распиравшей его ярости и досады повалили клубы пара.
— Скоро ты все поймешь, Ник. А по правде говоря, тебе идет камуфляж. Надо только тебе самому привыкнуть к нему и все. Скоро тебе вообще не захочется снимать с себя эту одежду.
Линди опасалась, что Ник может взорваться в любую минуту, как перегревшийся котел. Если бы он смог увидеть себя со стороны — в этих разводах зеленого, коричневого и черного он выглядел великолепно. Эта грубоватая одежда подчеркивала достоинства его мощной фигуры. А шлем «сафари» примостился на его голове чуть набекрень, придавая ему лихой вид. Весь его облик наводил Линди на мысли о волнующих приключениях, о непредсказуемых рискованных поступках.
Ее, на удивление, так и подмывало обнять его прямо здесь, посреди главной улицы города. Но она подозревала, что ему не очень понравился бы ее порыв.
— Нам нужно сходить еще в один магазин, — отважилась она. И прежде чем Ник смог опять взреветь от негодования, она предупреждающе подняла руку. — Нам нужно купить чего-нибудь из еды, вот и все. За продуктами ты, надеюсь, ходишь в магазин? Или это тоже не соответствует твоим принципам?
Стоило Нику завладеть тележкой в магазине, как он понесся с ней вперед, будто бежал по беговой дорожке на стадионе в Индианаполисе. Линди приходилось бежать за ним легкой трусцой, чтобы не отставать. Сумка качалась на ее плече, как маятник, она была тяжелее, чем обычно — ведь там лежала пара ботинок для Ника. Но это был приятный груз. Она взяла упаковку сыра и метнула ее в тележку, когда Ник проносился мимо. Потом, прицелившись, она бросила в тележку пачку крекера, но промахнулась. Подхватив ее с пола, она побежала вслед за Ником.
— Что тебе взять — лимонад, грейпфрутовый сок или вишневую воду? — тяжело дыша, спросила она.
— Что хочешь.
Протянув руку, он наугад схватил баночку с ореховой пастой и бросил ее в тележку. Все это происходило на полном ходу.
Линди вернулась за упаковкой виноградного сока. Потом, срезав угол, она бросилась в следующий проход навстречу Нику.
— Как ты делаешь покупки? Это же просто ужасно! — сказала она. — Следует хотя бы прочитать, что написано на этикетке, выбрать лучший товар, и потом уже принимать решение.
Глаза у Ника опасно блеснули, когда он с тележкой сделал вираж, объезжая Линди.
— Это я могу показать тебе, как надо делать покупки. Если постараешься, может быть, хоть чему-нибудь научишься.
Не гладя, он бросил в тележку сначала пакетик с хрустящей кукурузой, потом коробочку с изюмом.
— Знаешь, с тобой по магазинам ходить — все равно что выгуливать на поводке мартовскую кошку, — пожаловалась она. Но не успела договорить, как Ник с тележкой оставил ее позади.
Они справились с покупками за рекордно короткое время и вышли из магазина, нагруженные двумя большими пакетами. Ник сердито поглядывал на нее поверх своего груза.
— С меня хватит. Пошли к черту все эти магазины! Я больше не вынесу. Тебе ясно, профессор? Мне наплевать на нашу сделку. С этой минуты — никаких универмагов, торговых рядов, складов с товарами, фруктовых прилавков — все, хватит…
— Да не заводись ты так. Мы больше не пойдем в магазины.
— Смотри, ловлю на слове, — пробормотал он, встряхнув в подтверждение своей непреклонности увесистый пакет.
Линди улыбнулась.
— Пора, — сказала она.
— Что пора?
— Пора ехать.
— Куда?
— Туда, куда мы намеревались.
Ник не то застонал, не то взвыл, напомнив ворчание Хаммерсмита.
— Нет, ты все-таки добьешься своего. Ты сведешь меня с ума. Я двадцать четыре часа не выдержу. Ни за что!
— Выдержишь, — уверенно заявила Линди.
Ей доставляло удовольствие сознавать, что она может так встряхнуть его. Значит, какое-то влияние на него, пусть даже пока не то, на которое рассчитывала, она все-таки имеет.
Да, пора было приступать к следующему пункту.
Линди остановила Салли там, где кончилась грунтовая дорога. Нашарив на заднем сиденье походный рюкзак, прижатый куском песчаника, она отряхнула его от пыли и стала засовывать туда покупки. Ник мрачно наблюдал за ней.
— Не знаю, что за глупости у тебя на уме, но давай я понесу рюкзак. — Он надел лямки рюкзака себе на плечи. — Давай уж скорей начнем то, что ты задумала.
Линди очень понравилось, как он выглядел с рюкзаком. Его широкие плечи, казалось, могли выдержать любой груз. Как бы ей не перестараться. Ее усилия по его экипировке привели к тому, что он становился привлекательней с каждой минутой. А из-за этого она не могла мыслить четко и ясно. Линди прижала руки ко лбу — несомненно, это была любовная лихорадка. Надо было взять себя в руки. Сегодня у нее было важное дело, и ей потребуется вся ее находчивость, чтобы добиться успеха.
Она несколько раз глубоко вздохнула в надежде, что свежий воздух прояснит ее мысли. Но куда там! Даже когда она не смотрела на него, его образ стоял перед глазами, будто впечатался в память навечно: золотисто-каштановые волосы, как оперение у ястреба, пронзительно голубые глаза.
Но дело было не только в этом. Не только в его физической привлекательности. Нечто в глубине его натуры притягивало ее. Она чувствовала, что в основе его характера было что-то надежное, ему можно было доверять. Постепенно она начинала понимать: то, что он сказал о себе сегодня утром, — истинная правда. Ник Джарретт никогда не стал бы притворяться и казаться не тем, кем он был на самом деле. Он не колеблясь высказал бы любому человеку свое мнение о нем. Все его чувства были ясными и незамутненными, никаких нюансов. Линди уже успела разобраться в этом.
— Ну что, мы идем куда-нибудь или нет? — послышался его требовательный голос у нее за спиной.
— Я почти готова.
Линди еще раз нырнула в машину в поисках фотоаппарата. Она боялась поверить, что в Нике столько хороших черт. Ведь когда-то она так же поверила Клуни. В течение нескольких лет она полностью посвятила себя ему. В ответ он преподнес ей ужасное, не укладывающееся в голове предательство. Неужели это ничему не научило ее? Неужели она собиралась вот так, почти ничего не зная о Нике, безоговорочно поверить ему?
