— Салли, не говори гадостей. Он все-таки уже мертв!
— Да простит меня Господь! Не хотела тревожить душу твоего пакостного муженька, пусть земля ему будет пухом, но правда есть правда.
Свой пай он преподнес Ванессе. И доктора Гилби склонил на свою сторону.
— Ладно, Салли. Ты же знаешь, что меня могут обвинить в убийстве. По сравнению с этим потеря контроля над лечебницей пустяки. В тюрьме не поуправляешь.
— Тьфу, Шерилл. Та там совсем раскисла.
Сейчас к тебе приеду.
— Не надо, Салли. Отдыхай у Рут!
Так вот почему Салли говорила о бедах. Дело совсем запуталось. Да, Эд прав! Ванесса не могла убить Джерри. Он был податливым воском в ее руках. И ей как будущей покровительнице животных совсем не нужна была связь своего имени с криминальной историей. Значит, звонила не она!
Шерилл еще не успела как следует обдумать этот вывод, как телефон ожил снова.
— Салли, — сказала Шерилл, — у меня все в порядке.
— Я рад, — ответила трубка голосом старшего инспектора Торна. — Если вам не трудно, я хотел бы побеседовать с вами, миссис Доналдсон.
— Да-да, конечно. Я вас слушаю, старший инспектор.
— Желательно, чтобы вы подъехали. Вас это не затруднит, миссис Доналдсон?
Шерилл заверила, что ни о чем так не мечтает, как о встрече со старшим инспектором, и не где-нибудь, а именно у него в кабинете, и, быстро одевшись, отправилась в Скотланд-Ярд.
Старший инспектор Торн был не один. Напротив него сидела… Ванесса.
— Это она! — воскликнула она при появлении Шерилл.
Конечно я! А кто еще может пребывать в моем облике? — неприязненно подумала Шерилл, но вежливо поздоровалась и села на предложенный инспектором стул.
— Значит, вы утверждаете, — заговорил старший инспектор, обращаясь к Ванессе, — что миссис Доналдсон любовница вашего мужа, лорда Хэррингтона?
Ба! А Ванесса-то ясновидящая! Не держит ли она салона на Нил-стрит? Откуда она может знать, что Эд только что ушел от меня? А не договорились ли они? «Моя звездочка!» — мысленно передразнила Шерилл Эдварда. Может быть, Джерри и не хотел отдавать свой пай Ванессе, а они его за это убили?
Не сочиняй! — возразил внутренний голос.
Эдвард мог купить Ванессе сотни лечебниц. Зачем ему убивать Джерри?
Так вот о чем спрашивал ее Джерри вчера вечером! А она — блудница вавилонская — думала лишь об Эдварде и отмахнулась от вопроса мужа. А теперь ее муж мертв. И узнать не у кого!
— Миссис Доналдсон, вы будете говорить? — наконец достиг ее слуха голос старшего инспектора.
Шерилл с трудом очнулась от своих невеселых мыслей.
— Да, инспектор.
— Я вас спросил, вы подтверждаете или отрицаете любовную связь с лордом Хэррингтоном?
— Факт налицо! Стала бы она сидеть так долго с каменным лицом, если бы была не виновата в прелюбодеянии? — шустро вставила Ванесса.
— А где у этой дамы доказательства? — сказала Шерилл прежде, чем приготовилась ответить, и тут же себя обругала. Надо было просто сказать «нет», но теперь уже поздно, — Боже, какая наглость! Требовать доказательств, и у кого? У законной супруги! — Ванесса картинно схватилась за сердце.
— Миссис Доналдсон вольна отвечать или не отвечать без присутствия ее адвоката, леди Хэррингтон.
— Да, я с вами согласна, старший инспектор. Но я отвечу: в интимных отношениях с лордом Хэррингтоном я не состояла, — бодро соврала Шерилл.
— Вы по-прежнему утверждаете, что вам звонила леди Хэррингтон, миссис Доналдсон?
— Не знаю, но звонившая представилась ею, и ее голос очень походил на голос леди Хэррингтон.
— Благодарю вас, миссис Доналдсон, и вас, леди Хэррингтон.
Из кабинета старшего инспектора Торна Шерилл и Ванесса вышли вместе. Некоторое время они гордо вышагивали, не глядя друг на друга. Когда здание Скотланд-Ярда осталось позади, Ванесса не выдержала:
— А ты ловкая притворщица, миссис Доналдсон. Вчера я тебе вначале даже поверила.
Такая растерянная мышка!
Шерилл обозлилась.
— Лорд Хэррингтон собирается развестись с вами. Вот вы и злитесь!
— А ты уже решила, что станешь новой леди Хэррингтон? И поэтому в него вцепилась? Рассчитываешь приобрести титул?
— В отличие от вас, Ванесса Мортон, — Шерилл выделила голосом фамилию, — я за титулом не гонюсь. Скорее это вас можно упрекнуть в излишней любви к титулованным особам.
— Не мечтай, Эдвард бросит тебя еще быстрее, чем меня!
— С чего вы это взяли? Вам Эдвард как человек был не нужен! Только его титул привлекал!
— Какие ты песни поешь, общипанный воробышек! Воображаешь себя орлицей?
— Ничего я не воображаю, я точно знаю!
— Не льсти себя надеждой!
Шерилл и Ванесса повернулись спиной друг к другу и разошлись в разные стороны. Никто из них не заметил, как один мужчина, отиравшийся около Скотланд-Ярда, довольно улыбнулся, сел в машину и быстро уехал.
Песок на пляже белый-пребелый. Вблизи нежно рокочет море. Ласковое, тихое. Хочется прыгнуть в его сине-зеленые волны и улечься на них. Разбросать ноги и руки в стороны и качаться, то падая вниз, то слегка поднимаясь на гребне волны. Но маленькая девочка уже знает, что море обманчиво. Оно только притворяется добрым, а на самом деле, стоит ей туда ступить, обожжет ледяной водой. В мае в Брайтоне еще рано купаться. Поэтому девочка весело бегает по пляжу и заливисто смеется.
Вдруг откуда ни возьмись навстречу ей бежит зверь. Он делает огромные прыжки, его тело вытягивается в ленточку и парит в воздухе. Глаза горят зеленоватым огнем. Он несется прямо на девочку.
— А-а-а! — кричит она и в страхе пытается убежать от страшного зверя.
Маленькие ножки быстро перебирают песок, торопятся спрятать свою хозяйку от ужасного зверя, но они слишком слабы. Разве они могут тягаться с мощными и сильными лапами?! Девочка падает.
Огненное марево затягивает небо. Глазам трудно смотреть. В воздухе висит песчаная пыль.
Она обжигает легкие и мешает дышать. Хочется свежего воздуха. Вот сейчас понежиться бы на волнах теплого ласкового моря, но она знает, что нельзя расслабляться. Надо упорно идти вперед. Ее ждет девочка. Только она может ее спасти.
Она устремляется вперед и видит, как огромный зверь настиг девочку. Его морда совсем близко от ее лица.
— Это же Роджер, — кричит она. — Роджер!
Огромный дог радостно прыгает и лижет языком ее лицо. Она совсем его не боится. Наоборот, она знает, что именно он спасет ребенка от того страшного зверя.
— Роджер, родной! — Она наклоняется к его морде и целует в лоб.
— Нельзя этого делать, — говорит дедушка. — Роджер — собака, а не человек.
