— Я не позволю кому-то причинить тебе вред. Но без твоего содействия я могу достаточно мало. Мое пребывание здесь может грозить тебе опасностью.
— Ты серьезно говоришь про контрабандистов?
— А вот это шутка? — Он положил ее руку себе на ногу, чуть ниже того места, где по фланелевой ткани брюк расплывалось винно-красное пятно.
Бриджет вспомнила рваную рану у него на ноге. Ее затошнило при мысли о том, что кто-то намеренно целился в него.
— Тебе нужно сделать перевязку, — дрогнувшим голосом сказала она.
— Сначала мне нужно позвонить. Пожалуйста.
— Тебе до кухни не добраться.
— Тогда помоги мне.
В голосе его прозвучало предупреждение о том, что он все равно найдет телефон — с ее помощью или без оной. Бледность, залившая ему щеки, сказала ей о том, что он может потерять сознание, пытаясь это сделать.
— Сначала прими болеутоляющее, — парировала она.
— Нет. Лекарство может одурманить меня.
— Тогда вместо тебя позвоню я, — сказала она. — Ты ведь сам говорил: у меня нет оснований тебе доверять. Откуда мне знать, может, ты — один из контрабандистов. Может, они стреляли в тебя, потому что ты их наколол.
Он невольно улыбнулся тому, что она сочла гангстерским словечком.
— Я дам тебе номер. Это правительственное агентство. Ты его названия не знаешь.
— И что мне им говорить?
— Не беспокойся. Это они будут задавать тебе вопросы.
Усевшись за кухонный стол, Бриджет глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Она уложила Бена на диване. После телефонного разговора надо будет перебинтовать ему ногу. А это значит — его придется раздеть.
Она сжала в руке трубку, рассматривая номер, нацарапанный на листке. Бриджет с первой минуты ему доверяла. Его ложь насчет строчков чуть было не разрушила это доверие. После его бредовой попытки ее спасти это доверие было восстановлено. Может, она доверчивая дурочка?
Бриджет вспомнила тех людей, с которыми встречалась в Сан-Франциско. Когда кому-то больно, не надо выяснять у страждущего, почему так получилось. Надо ему помогать.
Она решительно набрала номер.
С трудом протиснувшись между журнальным столиком и диваном, Бриджет опустилась на колени и перебинтовала ногу, которую Бен положил на ровную поверхность. Скинутые брюки он прижимал к животу, а поверх них набросил еще и плед.
— Я же помню, что положила тебе трусы с остальной одеждой, — пробормотала она, удерживая зубами конец бинта и разворачивая следующий.
— У меня не было времени с ними возиться.
Она с отвращением уронила бинт, отрезая пропитанную кровью старую повязку.
— Так спешил мне на помощь?
Он хмыкнул.
— Ты позвонила?
— Типичная бюрократия. Все записали на автоответчик. Люди к телефону там не подходят. Попробую завтра.
Бен удовлетворенно кивнул.
Бриджет боялась, что он будет разочарован. Она опустила взгляд к бинту, судорожно сжатому в руке.
— Извини, что я тебя напугал.
— Я подумала, что ты рехнулся, — усмехнулась она.
— Лучше перестраховаться. Мне необходимо было знать, что ты в безопасности.
Это было для него очень важно. Он пытался объяснить ей это уже в третий раз.
Бриджет сосредоточилась на своих медицинских обязанностях.
— Я тебе всю жизнь перевернул, — сказал он.
— Тогда расскажи мне, что ты делаешь со своей жизнью.
— Я имею дело с нарушителями границы. Контрабанда между нами и Канадой касается сразу нескольких общегосударственных правоохранительных организаций, вплоть до ФБР. Не говоря уже о местной полиции и шерифе. Чтобы они не затолкали друг друга локтями, дело поручили…
— Тебе одному? — не поверила Бриджет.
Она отрезала бинт и завязала его.
— У меня есть группа поддержки. Но подключаются только в случае необходимости. Я предпочитаю основную работу делать самостоятельно. А потом даю им знать, кого и из каких организаций надо задействовать. И кому можно доверять.
Бен снова ее тронул. Бриджет очень хотелось бы, чтобы отношения между ними оставались формальными. Пока она завязывала узел на бинте, у нее дрожали руки. Он не мог этого не заметить.
Но Бен был слишком занят тем, что смотрел ей в глаза.
— Мне важно только одно — чтобы были предприняты соответствующие меры. Мне не до бюрократии и не до наград. И слава мне не нужна.
— И никто тебе не нужен?
Он отвел взгляд и напряг мышцы ноги, словно проверяя, насколько сильную боль сможет вынести.
— Мне эта работа подходит. Я хорошо работаю в одиночку.
— И живешь тоже один?
— Угу. Хоть этим я не горжусь.
— Отсутствие семьи — не повод для стыда.
— Повод, если ты разрушил свою семью. — Он встряхнул головой, вглядываясь в темные углы громадной комнаты, словно надеялся найти что-то потерянное, словно искал другой способ объясниться. — Я был не слишком хорошим мужем.
— В это трудно поверить, — покачала головой она.
— Значит, ты незнакома с моей бывшей женой.
Бриджет улыбнулась — просто потому, что улыбнулся он.
— А что?
— Карла говорила, что от меня нет толку. И что я не слишком внимательный, преданный муж.
— Ты? Никогда бы не поверила! Это после того, как ты ворвался сюда, чтобы меня спасти? Но, конечно, работая в глуши, ты мог почувствовать потребность в тепле, встретить женщину…
— Как сейчас?
Бриджет молча смотрела на него.
Бен нетерпеливо покачал головой.
— Дело было не в этом. Меня подолгу не бывало дома. Большинство мужчин считают, что, женившись, они угомонятся и сосредоточатся на семье. Я собирался меньше работать, перейти на административную работу… Но после рождения ребенка работа стала казаться мне еще более важной. Мне необходимо было защитить свою семью, сделать мир, где они живут, менее опасным. Преступность, жизнь и смерть — это казалось мне более важным, чем вопрос, в какие именно ясли мы будем водить Молли или почему Карла сегодня поссорилась со своей матерью.
Бриджет уже доводилось слышать подобные жалобы от переутомившихся бизнесменов.
— Работа становится более важной, чем люди, жизнь которых она призвана обеспечивать.
— Но все делается ради них. — Он вздохнул. — Если кого-то любишь, то изо всех сил стараешься, чтобы мир вокруг них был безопаснее.
Бриджет задумалась над тем, что он сказал.
— Расскажи мне о ней. О твоей дочке, — попросила она.
— О Молли?
— Сколько ей лет?
— Шесть. Я не видел ее четыре года.
— Четыре года?! — изумилась Бриджет.
— У нее теперь есть отчим. Я решил, что если не могу быть для нее таким отцом, каким хотел бы, то лучше дать кому-то другому возможность заменить меня в этой роли. А я займусь тем, что у меня получается лучше всего.
