Корплю над архивными документами, насилу одолевая желание выскочить из библиотеки и отправиться куда глаза глядят. Телефоном здесь пользоваться нельзя, но я замаскировала его распечатками, оставив открытым лишь кусочек экрана, и выключила звук. Уил и не думает ни звонить, ни отправлять сообщения. В моем сердце поселяется страшная и непостижимая уверенность в том, что он поставил перед собой цель забыть меня и приближается к ней твердыми шагами.
В три часа дня, измученная и потерянная, наконец выхожу из библиотеки. Сейчас мне бы очень не помешала какая-нибудь церемония навахо. Например, Путь благословения. Она наполняет жизнь красотой и гармонией. Впрочем, в индейские церемонии надо свято верить и к ним необходимо тщательно готовиться. А я сейчас ни на что не годна, ни на чем толком не могу сосредоточиться.
Ноги будто сами собой ведут меня в расположенное на углу интернет-кафе. По давней привычке просматриваю новостные сайты, ибо люблю быть в курсе последних событий, но в голове почти ничего не задерживается. Заказываю чашку кофе, отпиваю половину, открываю главную страничку поисковой системы и ввожу в строку поиска «Розанна предсказательница Нижний Ист-Сайд». Интернет услужливо выдает мне массу ссылок. Щелкаю по первой. Открывается сайт с адресом, фотографией женщины лет сорока пяти и перечнем предоставляемых услуг.
Задумываюсь о том, не стоит ли с кем-нибудь посоветоваться, прежде чем отваживаться на столь сомнительный и, возможно, небезопасный поступок. Но чувствую, что к советам прислушиваться не стану, какими бы разумными они ни были.
Розанна живет в вишнево-белом многоквартирном здании, перед которым красуются окруженные металлическими оградами ухоженные деревья и низкий кустарник. Вхожу в прихожую, которая служит приемной, занимаю очередь, сажусь на стул и осторожно осматриваюсь по сторонам.
Желающие узнать свою судьбу на вид самые разные. Некоторые кажутся немного чокнутыми и поглядывают на остальных боязливо и с подозрением, будто боятся, что те отнимут у них законный кусочек счастья. Другие сидят спокойно, третьи вообще, кажется, медитируют.
Сосед, молодой парень с хитрыми глазами, легонько толкает меня в бок.
— Вы насчет личного? — шепотом спрашивает он.
— Что? — не понимаю я.
— Я спрашиваю: вы насчет любви или работы?
— Гм…
Краснею. Какого черта я здесь делаю? Уподобляюсь темным необразованным людям. Неужто бог знает откуда взявшаяся женщина сможет по картинкам на стопке картонок узнать, что со мной станется завтра? Ведь точно те же карты она пустит в ход, когда будет принимать этого парня или, скажем, вон ту даму в отделанном кружевом платье… Сейчас бы в самый раз встать и уйти, но я почему-то сижу и сижу.
Паренек, не дожидаясь ответа, охотно продолжает:
— Лично я по поводу работы. Говорят, в кризисные времена к гадалкам и прочим предсказателям обращаются все больше с вопросами о финансах. — Смеется. — Я, например, школьный учитель.
Смотрю на него более внимательно. Такой молоденький — и учитель? Впрочем, не все же так долго, как я, грызут гранит науки…
— Но хотел бы начать собственное дело, — говорит мой собеседник. — Разумеется, мне страшно. И знакомые говорят: дождись более стабильной поры, не то потеряешь все свои накопления! Но я чувствую, что должен именно теперь сделать решительный шаг. И подумал: если чутье меня не обманывает, значит, и прорицатели должны определить, что это так. Знаете, каков мой план? — Его почти детское лицо озаряется добродушно-таинственной улыбкой.
Откуда мне знать, какой у него план? — нетерпеливо думаю я. Вздыхаю и качаю головой.
— В один и тот же день съездить к двум разным гадальщикам! — объявляет парень. — Если их пророчества совпадут, тогда я отброшу остатки сомнений.
Сдержанно киваю.
— У одного я уже побывал, — продолжает он. — У него офис в Бруклине, он угадывает судьбу по цветам.
Сдвигаю брови, невольно заинтересовываясь.
— По цветам? То есть, если на вас одежда темного цвета, значит, удачи вам не видать, и наоборот — так, что ли?
Парень смеется.
— Нет, я имею в виду не цвета, а цветы. Этот колдун с ними разговаривает. Точнее слушает их.
Хмыкаю.
— Как это?
Он разводит руками.
— Очень просто. Приходишь к нему, он придвигает к тебе вазу с разными цветами, просит выбрать какой-нибудь один и подержать его в руках. Ты выбираешь, он закрывает глаза, ощупывает цветочные головки и прислушивается к ним. А потом рассказывает, что они ему сказали.
Его лицо снова расплывается в улыбке.
— И что же… сказали цветы насчет вашего предпринимательства? — спрашиваю я.
Парень лукаво прищуривается.
— Секрет.
По довольству, отражающемуся в его взгляде, понимаю, что специалист по общению с цветами насулил ему всяческих удач. Может, и мне?.. — мелькает в моем сознании дурацкая мысль.
В эту минуту открывается дверь и от гадалки выходит женщина с морщинистым лицом и неестественно густыми блондинистыми волосами. Всматриваюсь в ее глаза, но по ним ничего не понять.
— Ну как? — спрашивает у нее мой собеседник.
Блондинка неопределенно пожимает плечами и торопливо уходит.
Он прищелкивает языком.
— Видимо, не услышала ничего обнадеживающего.
— Вы с ней знакомы? — спрашиваю я.
— Познакомились сегодня, здесь. Она собиралась сделать крупный вклад, но сомневалась. Слишком уж неспокойные времена. — Он хмыкает. — Теперь, судя по всему, откажется от этой затеи. Я бы на ее месте…
Слишком уж этот говорун любопытный, отмечаю я. Надо бы с ним поосторожнее, а то не заметишь, как выложишь и свою историю, и потом ее будут обсуждать все, кому не лень. Нет уж, не затем я сюда приехала. Складываю руки на груди и все оставшееся время слушаю трескотню молоденького учителя молча.
Розанна оказывается спокойной приветливой дамой с внимательным взглядом карих глаз. Стены в комнате, в которой она принимает желающих узнать свою судьбу, выкрашены в лиловый цвет. На Розанне светло-фиолетовый костюм, ее каштановые, без сединки волосы распущены, ногти средней длины покрыты бежевым лаком.
Сажусь напротив нее, она просит меня положить на стол правую руку и через лупу изучает мою ладонь. А я тем временем сбивчиво рассказываю, что меня сюда привело. Розанна откладывает лупу в сторону и берет колоду карт. Ее спокойное поведение, серьезный ласковый взгляд и уверенность в движениях дарят надежду. Но мне в голову вдруг приходит мысль, которая сбивает с толку и сводит на нет всю мою веру в предсказание, хоть я его еще и не слышала. Что она говорит в тех случаях, когда к ней приходят люди, обреченные на скорую смерть, и спрашивают, долго ли им суждено жить?
