Я пожала плечами, предпочитая промолчать. Надо же, какое точно описание Лёши. Уже вообще ничего не понимаю: кто, что, как. Два брата-акробата, блин! Подумать только, я в Никите ревность разжигаю! Чем? Как?
— Ты его так точно описала, я поражена.
— А, — Настюха отмахнулась. — Это не я, а Милка. У них какие-то терки были в клубе, я не стала вникать в подробности. Она ему что-то про мусорный бак орала, фигня какая-то короче.
Действительно — фигня. Мы допили кофе и разъехались. Я еще долго бродила улочками, не хотела возвращаться домой. Надо было проветрить и себя, и мысли. Привести их в порядок. Что теперь с Никитой делать? Опять кинуть, как обиженке, в ЧС? Так дела не делаются…
Телефон завибрировал в сумочке, отвлекая от размышлений. И, конечно же, звонил Ник… Подняла трубку, даже ответить не успела, он первый заговорил:
— Я не в ЧС! — довольно проорал и добавил: — Детка, ты где? Я уже час жду около твоего дома.
А где я? Я же в подъезд зашла вроде, разве нет? Мне как раз услужливо кто-то открыл ее с той стороны, когда выходил. Оглянулась и громко матюгнулась. Говорить или нет… Ай, ладно.
— Ты не поверишь, где я…
— И где же? — с опаской поинтересовался Ник.
— Где-где… С Петровичем сижу, чаи гоняю.
— Понял, уже лечу!
И сбросил вызов. Я с непониманием взглянула на Петровича через стекло кабинки, он как раз отхлебнул чай и махнул мне рукой, предлагая зайти. Дверь оказалась не запертой, вошла и уселась на кровать. Комнатка, если ее можно так назвать, была крошечной, но с удобной кроватью и всем необходимым в ней. Мне сразу дали чашку с дымящим напитком, но пить я, конечно же, не хотела. А что я хотела, понятия не имела. Может, я хотела хоть какой-то поддержки от Никиты. Хоть пару слов, но все, что он смог сказать — мне надо закончить тренировку. Думал ли он о моих чувствах в тот момент? Хотя, что я хочу от молодого парнишки, поступков? Подвигов? Я нахмурилась, пока смотрела потерянным взглядом на плавающую заварку в чашке. Вот интересная ты женщина, Ксю. Стас годами для тебя ничегошеньки не делал, не защищал перед коллегами или боссом, хотя мог. А лет-то ему намного больше, чем Никите! Даже в институте я сама могла постоять за себя, двинуть в морду, если нужно, а что делал Стас? Ничего, только ворчал на меня.
— Провинился, мальчик, — хохотнул Петрович, и я сразу выплыла из мыслей.
Что такое, как понял? Я ляпнула что-то вслух? Услышав, как пиликнула дверь домофона, напряглась всем телом.
С отвисшей челюстью наблюдала, как к коморке кто-то нес в одной руке огромного медведя с человеческий рост, а в другой — пышный букет красных роз. Ну, почему же, кто-то… Никита. Больше явно некому.
— Ксю… — угу, точно, Ник. — Малыш. Девочка моя, радость моя, пойдем домой, а?
И как он понял, что я все еще сижу с Петровичем? За его сокровищами явно не видно ничего. И не споткнулся нигде, удивительно.
— Мне и здесь хорошо, — проворчала, но, клянусь, руки уже потянулись к букету.
То, что мне дарили цветы на день рождение, не считается. Это же подруги! Да и таких огромных размеров — никогда и никто. В том букете, как минимум, штук сто не меньше. И так мило оформлено: круг из якро-алых бутонов, а внутри выложено сердечко из белых розочек.
Чувствуя, как из-за ураганных эмоций на глаза наворачиваются слезы, шустро шмыгнула носом и заморгала, предотвращая рефлексию.
— И мне хорошо, — заворковал Петрович, — в женской компании. Ох, давно ко мне молоденькие девушки не заходили.
Ну и хитрец! Я захихикала, настроение резко поднялось до наивысшей отметки.
— Детка, дай засранцу объясниться, — заканючил Никита. — Клянусь, больше не буду ничего скрывать. Но, опережая события, у меня были на то веские причины.
Клянусь, когда он называл меня «деткой» или «малышкой», я забывала обо всем на свете. Эти милые прозвища, вроде ничего особенного, но почему из-за них так быстро бьется сердечко?
Встала и вышла, махнула на прощание Петровичу, он мне задорно подмигнул. Подтолкнув мое ходячее несчастье к лифту, строго заговорила:
— Только попробуй опять хоть что-то утаить, кастрирую по самый корень!
— Детка, — ужаснулся он, даже охнул, — и ты добровольно лишишь себя удовольствия?
Да, как-то не подумала. Но, это сути дела не меняет. И у меня накопилось много вопросов, в частности, про одного наглого паршивца.
Возле двери Ник отдал мне букет. Покорно забрала, еле уместился в обеих руках. Аромат роз опьянил настолько, что все остальное уже было не важно. Зарылась носом в бутонах и млела от одурманивающего запаха.
В квартире парень сразу усадил игрушку на пол. Выдохнул, словно притащил мешок кирпичей.
— Еще и медведя приволок, — начала ворчать с улыбкой на лице. — Я тебе ребенок, что ли?
Но я все равно улыбалась как дурочка и радовалась подаркам. Вернее — знаку внимания.
— Как иначе? Ты же моя сладкая малышка, — прощебетал над ушком, вызывая ответную реакцию в теле.
Дыхание сбилось, а волосы на затылке встали дыбом от сексуального шепота. И я бы забылась, если бы не букет в моих руках.
— Ща, сек, я наберу воды в ведро.
Я не хотела расставаться с цветами, но пришлось поставить их в «вазу» Залюбовалась красотой, провела пальчиками по бутонам — невероятное ощущение. Нежное, как шелк.
Ник перетащил ведро в свою спальню, я сразу уселась на кровать, а парень присел на корточки около моих ног. Он долго собирался с мыслями, в итоге заговорил:
— Я так понимаю, ты услышала наш разговор с Лёхой про треню, да? — кивнула. — Думаю, мое объяснение покажется тебе глупым, но я ревную, ок?
— Не вижу связи, — нахмурилась, реально не понимая, в чем фишка.
— Детка, ты себя в зеркало видела? — он ухмыльнулся, а я сразу зажалась и от недоверия поджала губы.
Почему наглый мальчишка заговорил словами Стаса? Какого черта?! Не успела возмутиться, Ник объяснился:
— Я думал, у меня сердечный приступ случится прежде, чем твоя аппетитная задница сошла бы с тренажера. Да тебя мужики в зале глазами пожирали, слюнями весь пол залили! Я штангу на себя чуть не уронил, спасибо Лёха подстраховал! А знаешь, почему? Да потому что один особо наглый хомо сапиенс рядом с нами, реально пошел подкатывать к тебе! А перед этим стоял, мразь, и комментировал, в каких позах бы вдул тебе!
Я думала, он шутит, но на шее Ника от злобы вздулись вены, а лицо стало краснее вареного рака. Моргнула несколько раз, все еще не веря в то, что услышала. Я, конечно, не считаю себя уродиной, но и не роковой женщиной, явно.
— И, знаешь, что самое паршивое во всем этом? — Никита горько рассмеялся, а затем продолжил с грустью в голосе: — Когда ты ответила тому мужику, что с радостью пойдешь на кофе, я просто… не знал, что мне делать. Ну, так-то понятно, набил бы морду, запретив даже дышать в твою сторону, но…
Ник не договорил и пауза слишком затянулась.
— Я не наивная дурочка, смогу о себе позаботиться без чьей-либо помощи, — поняла молчание по-своему, Ник отрицательно качнул головой.
— Знаю, ты крутая ведьмочка, и вмажешь кому угодно, если тебя будут обижать. Но, Ксю…
Он положил подбородок мне на колени и посмотрел так жалостливо, будто пёсик, выпрашивающий ласку. Неосознанно погладила его по шелковистым волосам, слабо улыбнулась. Доводы Ника прозвучали… странно, но и волнительно в тот же момент. То есть, он промолчал только потому, что сгорал от ревности и не хотел видеть меня по этой же причине в зале? Вау… Стас никогда не считал меня настолько привлекательной, чтобы ревновать к кому-либо. Наоборот, часто принижал и опускал, а затем делал вид, что ничего такого не говорил.
— Ты ведь не вернешься к тому уроду из парка?
— К Стасу? Нет, мы разводимся. Это решенный вопрос.
— Тогда, дай мне шанс. Хочу, чтобы мы официально были вместе. Чтобы я в следующий раз без зазрения совести двинул любому мужику, желающему посягнуть на МОЕ сокровище.
Рано или поздно этот вопрос бы встал ребром, но я не была к нему готова морально прямо сейчас. Чувствуя, как от шока скрутило спазмом желудок, нервно пропищала:
